Маити Гиртаннер - И у палачей есть душа

Все возможно Богу. Именно в тот момент мне пришли в голову слова, которые я повторяю уже пятьдесят лет: «крипта сердца». Я еще слышу, как говорила тогда, что для Бога нет ничего невозможного: Иисус Христос может прийти, если Сам того захочет, в крипту нашего сердца. В той мере, в которой мы откроемся Ему: он не будет принуждать нас, взламывать дверь. Хотим мы этого или нет, Он рядом с нами. Но Он может быть еще намного ближе: Он может быть внутри нас.

«И воспев, пошли на гору Елеонскую. И говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о мне в эту ночь; ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы» (Мк 14:26–27).

Эти слова Иисуса — цитата из книги пророка Захарии, где сказано: «Порази пастыря, и рассеются овцы!» (Зах 13:7). «День тьмы и мрака, день облачный и туманный» (Иоил 2:2). Nacht und Nebel: ночь и туман, эти два немецких слова были названием программы лагерей уничтожения. А тут речь идет о приготовлении к «уничтожению» Иисуса. Трое учеников ничего не осознают: они проснутся в ночи и тумане. Иисус тоже, если можно так сказать, лишен опоры: Он знает, что умрет. Он не может больше искать утешения в уединенной молитве, не может быть в покое наедине со Своим Отцом. Он молится, но в ночи.

«Пришли в селение, называемое Гефсимания; и Он сказал ученикам Своим: посидите здесь, пока Я помолюсь. И взял с Собой Петра, Иакова и Иоанна; и начал ужасаться и тосковать. И сказал им: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте» (Мк 14:32–34).

Мы переживали моменты почти что отчаянья. Когда арестовывали наших товарищей или когда крестьяне, которые нам помогали, по нашей вине оказывались в опасности, — это было настоящей катастрофой. Мы жили в страхе и глубокой скорби. Я говорю «почти что отчаянья», но оно никогда не было полным: ведь мы делали важное дело, и конец должен был быть славным. Факты это доказали. Я могла не дожить, не увидеть итога, но я выжила. Когда в 1943 году меня схватили, все те, кто до этого были со мной, уже ушли. Я оставалась одна. И тогда мы действительно пережили страшные вещи.

«и говорил: Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мк 14:36).

Когда Иисус говорит Отцу: «не чего Я хочу, а чего Ты», Он принимает решение. Он понял, что должен предать в руки Отца события так, как они должны происходить. Час Его пришел. Он понимал, что уже давно кольцо вокруг Него сужается. Теперь тиски сомкнулись, Он схвачен. Приближение этого ощущается.

И я также пережила это. В 1943 году, за много месяцев до ареста, я почувствовала, что меня арестуют. Я не знала, когда, но большинство друзей уже были в застенках, была большая чистка: в гестапо поняли, как работают ячейки Сопротивления. Они всюду «отрубили головы», арестовали лидеров. А те, кто выжил, чувствовали то же, что и я: выход из ловушки все уже. Хотя никто не знал, каким образом и когда нас арестуют. С Иисусом происходит то же самое: все, Он внутри, Он схвачен. И «да сбудутся Писания» (Мк 14:49). Так начинается четвертая песнь страждущего раба в книге пророка Исайи: «Вот, раб Мой будет благоуспешен, возвысится и вознесется, и возвеличится. Как многие изумлялись, (смотря) на Тебя, — столько был обезображен паче всякого человека лик Его, и вид Его — паче сынов человеческих!» (Ис 52:13–14).

«Пилат спросил Его: Ты царь Иудейский? Он же сказал ему в ответ: ты говоришь. И первосвященники обвиняли Его во многом. Пилат же опять спросил Его: Ты ничего не отвечаешь? видишь, как много против Тебя обвинений. Но Иисус и на это ничего не отвечал, так что Пилат дивился» (Мк 15:2–5).

Это молчание, с одной стороны, связано с противоречивостью свидетельств, которые не позволяли прийти к правде, а с другой — с тем, что Иисус не хочет оправдываться. Это молчание — царственное молчание.

Да, вы рассказывали о том, что иногда хранили молчание, полное достоинства, подобное этому.

Здесь мы чувствуем нападение сил зла и ненависти, которые может преодолеть только сила Отца. Здесь Иисус снова открывает тот путь, по которому каждый из нас, по благодати, и в ту меру, в которую позволяет наша жизнь, призван следовать.

«Пилат сказал им в ответ: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского? Ибо знал, что первосвященники предали Его из зависти. Но первосвященники возбудили народ просить, чтобы отпустил им лучше Варавву» (Мк 15: 9-11).

Первосвященники испугались этого Человека, которого они представляли себе как реформатора по отношению к тому, что они проповедовали и провозглашали. Кроме того, Иисус, как Мессия, шел к бедным, к отверженным, к угнетенным. В отличие от Синедриона, он нес Благую Весть до самых крайних пределов. Вот почему такая зависть: «Ему удается коснуться людей, которых наша проповедь никогда не могла тронуть».