Федор Раззаков - Досье на звезд - правда, домыслы, сенсации. За кулисами шоу-бизнеса

«А потом опять судьба нас свела, и мы опять стали работать вместе, но уже в Ленинграде (это произошло в 1978 году. — Ф. Р.). Жизнь вне дома, гостиницы… Лайма и тогда была яркая, я стал ухаживать, и мы вместе пошли по жизни…»

В 1979 году Лайма стала выступать в знаменитом варьете «Юрас перле» в Юрмале. Причем она не только пела, но и сама ставила танцы, придумывала костюмы, набирала музыкантов в собственный коллектив. Шоу, которое исполняла в те годы Лайма, считалось одним из самых красочных во всей Прибалтике и привлекало к себе огромное количество зрителей. Именно тогда на нее во второй раз обратил внимание Раймонд Паулс, который совместно со своим соавтором, поэтом Ильей Резником, и вывел ее на всесоюзную сцену. О том, как это произошло, рассказывает И. Резник:

«— Это у нас самое популярное варьете. Здесь хорошие грибы и довольно интересная программа, — сказал Раймонд, когда вся наша коммуна — Алла Пугачева с дочкой, Евгений Болдин, я с сыном, Паулс с женой и дочкой — расположилась за элегантно сервированным столом.

Заговорили о делах.

Это была пора расцвета нашего музыкального товарищества. Мы часто навещали друг друга, перемещаясь в пределах треугольника Москва — Ленинград — Рига.

На этот раз нас принимал Раймонд.

У всех было приподнятое настроение: Алла днем записала одну из наших последних песен «Ты и я — мы оба правы, правы, правы…». Теперь можно было отдохнуть, расслабиться и посмотреть на гримасы «буржуазного и чуждого нашей морали» жанра.

На маленькой, выложенной оргстеклом и подсвеченной снизу площадке чередовались певцы и танцовщицы, мини-кордебалет и «женщина-каучук».

Гвоздем шоу была экстравагантная певица — Лайма. Она появлялась четыре-пять раз и исполняла переведенные на латышский самые известные западные шлягеры.

Имидж Лаймы вызывал любопытство. Что же там — за отстраненным взглядом, непривычной пластикой и далеко не вокальным голосом?

Этот визит в «Юрас перле» оказался не последним.

— Напишите что-нибудь для меня, — попросила как-то Лайма, — мне нужна программа для гастролей.

Но мы только улыбались и неопределенно пожимали плечами: рядом с нами всегда зримо и незримо присутствовала державная Алла.

Прошло время.

Как-то я напомнил Раймонду о той певице из варьете и ее просьбе.

— Я не уверен, — ответил Паулс. — На сцене она многое потеряет. Она прекрасно делает свое дело там…

К этой теме мы долго не возвращались.

А осенью 1986 года, когда мы написали песню «Ночной костер» и возник вопрос об исполнителе, решили дать Лайме шанс.

И вскоре она выступила в одной из передач телепрограммы «Песня-86».

— Ну как тебе? — спросил Паулс по междугородной связи.

— Мне понравилось. А тебе?

— Очень прилично, — ответил он.

…Надвигался Новый год. А вместе с ним и долгожданный «Огонек». Когда уже отзвенели кремлевские куранты и были осушены бутылки с безалкогольными напитками, глазам многомиллионного телезрителя явился новоиспеченный дуэт Валерий Леонтьев — Лайма Вайкуле. Они спели «Вернисаж». Песня вскоре выбилась в лидеры хит-парадов, а дуэт, вызвавший столько симпатий, мгновенно распался…

Вторую песню в «Огоньке» Лайма исполняла уже с балетом за спиной и с Паулсом у рояля. «Еще не вечер» был написан давно. Так давно, что и не помню когда. Помню только, что Алла категорически отказалась петь эту песню. Возможно, Пугачеву уже тогда привлекали новые темы, новые ритмы или просто текст попал под горячую руку. Короче, она отказалась. И вот мы к нему вернулись. С Лаймой Вайкуле.

Весь 1987 год прошел у нас с Раймондом под знаком Лаймы. Нам было интересно работать для этой певицы, обладающей артистизмом, сценическим мышлением. Мы написали около двадцати песен: эксцентрическую «Шаляй-валяй», ностальгическую «Чарли Чаплин», трагическую «Скрипач на крыше», элегическую «Самый медленный поезд», поэтическую «Три ветра» и многие другие комические и драматические песни.

Восхождение Лаймы на эстрадный олимп завершилось в Чехословакии на XXII ежегодном международном фестивале песни «Братиславская лира», где композитор, поэт и исполнительница «Вернисажа» были удостоены высшей награды — «Золотой лиры».

Сама Лайма так вспоминает начало своего восхождения на всесоюзный олимп: «Однажды Раймонд сказал мне: «Готовятся мои сольные вечера в «России». Ты должна быть!» (Речь идет о концертах в 1987 году. — Ф. Р.) А я к тому времени уже гастролировала, уже известная певица, уже заканчивала второе отделение (тогда считали, что человек, заканчивающий второе отделение, — главный). И я ответила: «Раймонд, не знаю, смогу ли я. У меня гастроли». Тогда он сказал: «Запомни, эти концерты сделают больше для твоей карьеры, чем любые съемки или гастроли». Я поменяла все свои графики и была на этих концертах — не потому, что поверила ему, нет, сыграло свою роль латышское воспитание — оно таково, что ты не можешь отказать старшему по возрасту, или по званию, или по положению… Представьте: после первых вечеров в моем гостиничном номере звонили не переставая два имевшихся там телефона, причем одновременно. В те дни я действительно стала популярной…»