Array Array - Двадцать лет в батискафе.

Несколько экземпляров бентозавра было обнаружено в Индийском и Тихом океанах при тралении на глубине 5000—6000 метров. Между тем мой бентозавр вовсе не был случайно заблудившимся чужаком. Впоследствии я находил десятки особей этого вида в том же районе. Я даже выяснил, что сущест­вует, по моим наблюдениям, две разновидности этого животно­го — «бентозавр длиннолапый» и «бентозавр коротколапый». Не думаю, чтобы конечности у последних были кем-то подре­заны. О повадках этих рыб специалисты не знали ничего, да и мне, хотя я не раз встречал их на дне моря, лишь десять лег спустя удалось наблюдать, как они двигаются. Произошло это в 1968 году; оказалось, что бентозавр... ходит! Выглядит это весьма любопытно: сначала он вытягивает вперед правую «ко­нечность» (или луч), затем левую и потом, извиваясь всем телом, подтягивает хвостовую. Движется он таким образом мед­ленно, но упорно. В дальнейшем мне довелось еще несколько раз видеть, как «идет» бентозавр.

Так ремесло пилота батискафа привело меня к увлечению натурализмом; но, честно говоря, я, кроме того, испытывал постоянное искушение заняться еще и непосредственно рыбной ловлей.

После первых же погружений в районе Дакара меня пере­стали удовлетворять более или менее удачные снимки, которые нам удавалось сделать с помощью наружных фотокамер и фо­тоаппарата, установленного в кабине перед иллюминатором,— мне захотелось поднять на поверхность и самих замеченных нами рыб. В конце концов мы решили оборудовать «ФНРС-ІІІ» рыболовными тралами, одни из которых предназначались для траления дна, другие — для ловли на высоте один — два метра над ним.

Первая попытка была предпринята на глубине 2000 метров. Ловить мы решили акул. Они появились, как только «ФНРС-ІІІ» неподвижно повис над илом. Их было три или четыре, и, глядя, как они кружат за иллюминатором, мы испытывали неописуе­мое волнение. Представьте себе рыбака, которому предстоит впервые в мире испытать подводную удочку! Поначалу нажив­ка привлекла внимание наших гостей. Но поскольку обычно они находят пищу, роясь в иле, то некоторое время они просто кружились возле нас, пренебрегая приманкой, висящей за бор­том. Мы внимательно следили за ними, и вот наконец они ре­шились и проглотили наживку. Победа, решили мы. Но не тут-то было: крючки оказались слишком малы, а акулы — слишком умны. Поживившись неожиданным угощением, они выплюнули крючки, жалко повисшие за иллюминатором.

Нам пришлось возвратиться на поверхность с пустыми рука­ми, но я не желал капитулировать, и в следующий раз наживил приманку на гораздо более крупные крючки. Но они не понадо­бились: наши друзья в тот раз не появились. Но зато нажив­ка неожиданно возбудила аппетит у двух — трех странных рыб длиной около 30 сантиметров, которых легко распознать по вертикальным антеннам-усикам сантиметров в 20, растущим у них из основания черепа. Для чего служат эти усики? Некоторые специалисты считают, что с их помощью галопорфиры (еще одно труднопроизносимое название, которое надо бы изме­нить) находят свою добычу. Очень может быть. Однако в тот день я видел только, как они нашли свою добычу на наших крючках: мы и оглянуться не успели, как они обглодали их дочиста. Снова вернулись на поверхность с пустыми руками.

Проявив упрямство, я взял и купил обыкновенную вершу, решив, что если таскать ее по дну достаточно долго, то уж что- нибудь в нее обязательно попадется. Однако моим надеждам не суждено было осуществиться и на этот раз: ни акул, ни галопорфир я не встретил, и только великолепный скат диамет­ром метра в полтора явился словно нарочно, чтобы подразнить меня: верша, укрепленная перед иллюминатором, была для него слишком мала. Надо отдать ему должное — он сделал все, от него зависящее, чтобы не разочаровать меня: минут пять грациозно плавал перед иллюминатором, ткнулся носом в мою снасть и в недоумении отбыл восвояси.

Этот эпизод заставил меня глубже чем прежде (трудно удер­жаться от каламбура) задуматься над вопросом, приходившим мне в голову еще при наших первых погружениях, а именно: слепы ли обитатели больших глубин? Если да, то зачем им гла­за? Ведь многочисленные снимки, сделанные нами, подтвержда­ли наличие органов зрения. Так ли уж непроницаем подводный мрак? Ведь некоторые морские животные обладают способ­ностью фосфоресцировать. Однако было очевидно и то, что свет наших прожекторов ничуть не тревожит многочисленных — и таких разных — хозяев подводного мира. Мы видели, как рыбы без колебаний вплывали в освещенную зону, и нам даже казалось, что они видят батискаф, осматривают его, кружась вокруг нас. Путем чисто теоретических рассуждений, основан­ных на собственных наблюдениях, я пришел к мысли, что, по- видимому, глубоководные рыбы или слепы, или, владея спо­собностью различать слабо освещенные предметы, никак не реагируют на более сильный свет. Они, безусловно, обладают каким-то другим средством обнаружения препятствий — воз­можно, чем-то вроде ультразвукового локатора.