Иван Бунин: Устами Буниных. Том 2. 1920-1953

14 / 1 апр.

[…] Ян в очень дурном настроении. […] На первый день [Пасхи. — М. Г.] мы были в посольстве. Ездили есть пасху к Марусе Маклаковой. Она была в черном платье, возбуждена приемом. Народу было много, все Толстовский мир: какие-то графы, графини, князья — все бывшие люди, но еще не утратившие своего положения в «свете». […] Ян долго беседовал с Вас. Ал. 10 о русских делах. […]

17/4 апреля

Вечером едем к Чайковской 11 , там будет Савинков 12 . Наконец, мы увидим этого героя, ныне ругаемого со всех сторон.

Сегодня за завтраком Зензинов сказал Яну: — Можно прислать Вам одну книжку? Но не подумайте, что я хочу Вас пропагандировать. Ян: Да, меня трудненько пропагандировать. Зензинов: Нет, нет, я только хочу показать Вам человеч[еский] документ. Ян: Вероятно, что-нибудь о Колчаке? Зензинов: Да, именно.

Вчера Мих. Ос. [Цетлин. — М. Г.], Толстой и Ян были вечером у Львова. […] Говорили об издательстве. […] с маленькими деньгами начинать не имеет смысла. В Берлине затевается книгоиздательство, основной капитал 8.000.000 марок. Они хотят приготовить русские книги для будущей России. […] Ян возражал, говоря, что можно и здесь устроить книгоизд., т. к. здесь можно собрать хороший букет из современ[ных] писателей. […] Редакторами намечаются Ян, Толстой и Мих. Ос. […]

18 апр. / 5 [апр.]

[…] Савинков, лысеющий мужчина среднего роста с маленькими ступнями […] очень некрасивый, с плохой кожей, с надутыми жилами на лбу […] Почти весь вечер он пил коньяк и разговаривал с сестрой Маршака. Даже когда приехали Ян и Толстой, он не пошел к столу, а оставался в гостин[ой]. […] Зашел общий разговор о политике. Сообщалось, что Врангель назначил министром иностр. дел Струве 13 , что Кривошеий будет послом. Савинков сказал: — Мы не признаем их. И я пожал Сазонову руку сегодня, ибо мы солидарны с ним на этот раз. […]

Сав[инков] 2 раза повторил адрес, чтобы мы не забыли. Яну он дважды пожал руку. Вероятно, он очень самолюбивый человек. […] раньше щупает почву, а потом уже начинает общаться.

19 / 6 апреля.

[…] Вчера, очень волнуясь, Мих. Ос. сказал Яну, что он окончательно пришел к заключению, что не может принимать участие в книгоиздательстве. […] М. С. […] сказала мне, что причина Толстой. Но более подробно она ничего не объяснила.

После этого мы решили пойти к Толстому на новую квартиру. Квартирка маленькая, но светлая, с чудесным видом на Сену и левую часть Парижа, расположение комнат тоже хорошо. […] Ал. Н. спал, но скоро проснулся. Мы рассказали об отказе М. Ос, он объяснил это тем, что М. Ос. испугался того, что слышал о немецком книгоиздательстве. […]

За обедом был Ларионов 14 . […] Самую простую вещь он объясняет так запутанно, что трудно понять. […]

21 апр. / 8 апр.

Обедали вчера у Толстых с Набоковым 15 . Набоков, очень хорошо по внешности сохранившийся человек, произвел на меня впечатление человека уже не живого. Он очень корректен, очень петербуржец. […] Разговор шел на политические темы, между прочим, о царе. Про Николая II он сказал, что его никто не любил и что сделать он ничего не мог.

[…] Вчера за обедом Толстой очень бранил Савинкова: «Он, прежде всего, убийца. Он умен, но он негодяй». […] он рассказывал им о своей поездке в Варшаву: — Да, вот мы с Пилсудским полагали так. Тут будут стоять его войска, а здесь мои (!). Потом заговорили о «Бледном Коне». Толстой говорит, что редактировал его Мережковский 16 . […]

23 / 10 [апреля]

[…] Был Алексинский 17 , который пригласил Яна участвовать в «Mercure». Кроме того он сообщил о книгоизд. в Стокгольме, во главе которого стоит Ляцкий. […] Заговорили о большевиках. О Ленине он сказал, что он презирает людей. Луначарский — пустоцвет, Троцкий — просто гадина. Горький — неискренний. — Алексинский сидел несколько месяцев в тюрьме. Его бывшие товарищи подослали одного каторжника задушить его. […] Спасла сестра милосердия. […]

24 апр. / 11 апр.

Присутствовала на заседании в редакции «Грядущая Россия». Все они редактора никакие. Ян кое-что советовал нужное и дельное. Ал. Н. [Толстой. — М. Г.] перескакивал с одного предмета на другой. […]

Ян говорит, что ему странно здесь слышать, как говорят о Керенском, в России нет о нем двух мнений. Если бы шли рядом Керенский и Ленин, то растерзали бы сначала Кер[енского].

26 апр. / 13 апр.

Вчера были в музее Онегина. И трогательно, и печально, и как настоящее, нужное мешается с пустяками, ненужным. Онегин — глубокий старик, с неприятным характером, от старости, от заброшенности, от недостатка денег для музея. […]