Руслан Хасбулатов - Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву

При этом они оправдывают действия Ельцина как инициатора развала СССР, так и могильщика российской парламентской демократии.

Например, С. Сестанович, один из видных деятелей при президентстве Клинтона, а ныне — сотрудник Колумбийского университета, пишет, что к лету 1991 г. Ельцин был единственным советским политиком, имевшим достаточную поддержку в народе, чтобы решиться на какие-то действия. Это — в корне неверное мнение о политиках СССР и России того периода. Выдающейся поддержкой народа в тот период пользовался прежде всего Верховный Совет России, всенародно избранный в ходе самой демократической избирательной кампании за всю историю страны. В составе Верховного Совета было множество популярных политиков, а сам он являлся генератором идей, на базе которых чаще всего выступал его председатель — тогда им был (до 12 июня) Ельцин. Без мощной поддержки Верховного Совета Ельцин не продержался бы в тогдашних условиях ни одного дня.

Такая переоценка роли Ельцина и недооценка Российского парламента, всенародно избранного, вводит в заблуждение Сестановича, уводит его аналитические конструкции в сторону от реальной российской действительности. В частности, Сестанович утверждает, что Ельцин стал демократически избранным президентом России в силу того, что никто другой не был в состоянии взяться за решение сразу трех кризисов, сломивших его предшественника, — этнических противоречий, экономического хаоса и прогнившей политической системы («The Washington Post»). Это — откровенное сочинительство, покоящееся либо на незнании реальных фактов, либо на стремлении «подвести базу» под неразумные действия Ельцина.

Первое ложное утверждение. По поводу решения Ельциным этнических противоречий — он, Ельцин, лично стимулировал их взрывной рост и расширение, в частности, бросив лозунг российским автономиям — «глотайте столько суверенитета, сколько проглотите». Россия не распалась не потому, что Ельцин развязал и вел две кровопролитные войны в Чечне, а потому, что Верховный Совет сумел в конце марта 1992 г. заключить со всеми регионами и ее республиками Федеративный договор, в котором были достаточно четко распределены полномочия между Центром и провинциями. И тем самым были в основном преодолены сильнейшие противоречия между Федеральным центром и его провинциями.

Второе ложное утверждение. Действия Ельцина, в частности его произвольные «указы» в сфере экономики, абсолютно иррациональная экономическая политика его «первого реформаторского правительства» — это все привело страну к немыслимому хаосу. И только эффективная деятельность законодателя не позволила в 1992 г. полностью блокировать производственно-экономической процесс в масштабах страны.

Третье ложное утверждение. Реформирование прогнившей экономической системы, что также приписывается Сестановичем в заслугу Ельцину. И здесь автор показывает свое полное незнание ситуации. Немедленно после формирования в мае — июне 1990 г. Верховный Совет России приступил к коренной политической реформе. Он принял законы и поправки к Конституции, утверждающие принцип разделения властей, в том числе о президенте, местном самоуправлении, правительстве, судебной системе, Армии, МВД и спецслужбах, образовал Конституционный суд, принял законодательство по приватизации экономики, созданию новой банковской системы и т. д.

Таким образом, все три «кризиса», которые Ельцин якобы стремился «решить», согласно Сестановичу, были на самом деле порождены самим Ельциным, его иррациональной «указной» деятельностью. Главная «проблема Сестановича» как аналитика и других состоит в том, что они пытаются оправдать незаконные действия Ельцина, ссылаясь на то, что якобы «иного, законного» пути «их решения» не было, и искажая реальный демократический потенциал нового демократического и реформаторского Российского парламента.

Возможно, приведенный подход американских аналитиков в определенной мере объясняется и тем, что они находятся в плену огромной исторической литературы, посвященной периоду падения царской империи в феврале — октябре 1917 г., когда говорить о роли «закона» и деятельности парламента не приходилось, а История, как это блистательно показал Джон Рид, определялось волей и решительностью «вождей» революции. Аналитики почему-то очень быстро «забыли», что в отличие от обстановки всеобщего хаоса в результате 4-летней Первой мировой войны, в которой пребывала Российская империя накануне Февральской революции 1917 г., Горбачев получил от предыдущих Генеральных секретарей в «наследство» могучую мировую державу, проблемы которой он, Горбачев, — и он был в этом совершенно прав — мог и должен был решать строго в соответствии с законом. И если закон был негодным — его следовало изменить, а не подталкивать «Ельциных» к нарушению закона.