• Никаких иностранных заговорщиков, стремящихся развалить СССР, не было в природе. При этом не следует путать деятельность по «нанесению ущерба» с деятельностью по «развалу страны». Если стремление «нанести ущерб», и по возможности — как можно больше, присутствовало всегда в отношениях между СССР и другими ведущими странами мира как очевидная закономерность, то «развалить СССР мирным путем» — эта задача никогда не стояла ни перед одной из западных держав на всем протяжении послевоенных десятилетий. Не стояла в силу того, что она представлялась абсолютно недостижимой (некие «инструкции» Даллеса, на которые ссылается в прессе даже такой неглупый человек, как Никита Михалков, — это просто несерьезно).
• Кто на Западе, например, мог предположить, что Горбачев вдруг «достанет» истлевший от времени Союзный договор 1922 г., отбросит Конституцию СССР и начнет заново «собирать» республики? Кто на Западе мог предположить, что не найдется ни один опытный, грамотный человек, который ему мог бы сказать: «Дорогой Михаил Сергеевич! Это путь, ведущий к развалу СССР!» Таких в стране не нашлось вплоть до лета — осени 1990 г. Но когда я об этом заговорил, в том числе и с трибуны III съезда народных депутатов России, было уже поздно. Поезд, «нагруженный динамитом» Союзного договора, мчался с огромной скоростью в пропасть.
И оказался… в Беловежской Пуще, в селении Вискули, вблизи охотничьего домика для партийных чиновников.
•…Горбачев фактически оказался одиноким пленником своих замыслов. Пытаясь лично контролировать «ситуацию», он не давал возможности в полную силу работать премьеру Николаю Рыжкову и отправил его правительство в отставку в начале 1991 г. Премьер Павлов, заменивший порядочного Николая Рыжкова, не умея пользоваться огромной властью главы Правительства СССР, в то же время почему-то добивался все большего увеличения своих полномочий. Скорее всего, это были интриги таких же, как он сам, недалеких его помощников, пытающихся «подготовить» Павлова к замене Горбачева. Поэтому он фактически согласился возглавить антигорбачевский переворот, полагая, что Крючков, Янаев и Язов осуществят всю необходимую для этого «грязную работу». Но ни он сам, ни указанные должностные лица не обладали достаточно изощренным умом, чтобы подготовить и провести последнюю успешно. Крючков, как я сделал вывод из своего неоднократного общения с ним (с периода занимаемой мной должности первого заместителя Ельцина), был человеком довольно-таки посредственным. Существующее представление о некой «чекистской гениальности» Андропова, при котором сделал большую карьеру Крючков, у меня вызывает очень серьезные сомнения. Во всяком случае, при Крючкове КГБ стал стремительно деградировать — отсюда провальный проект КГБ, навязанный им части руководства СССР (ГКЧП). И в равной мере — последующие события («ползучий переворот») по развалу СССР — и снова при полном бездействии многочисленного офицерского корпуса КГБ, оказавшегося бездарным и равнодушным к судьбе Отечества, которое он должен был защищать.
• КГБ не сумел предотвратить воинствующий характер действий и пропаганды армянских радикалов-экстремистов, издавна лелеющих мечту поглотить Нагорный Карабах. Последние впервые в истории СССР увидели при Горбачеве возможность реализовать эту свою мечту. Именно совершенная беспомощность службы Крючкова привела к кровавой войне между Арменией и Азербайджаном, когда целые подразделения Закавказского фронта подкупались воюющими сторонами и участвовали в боевых действиях с применением тяжелой техники и авиации. Коррупция стремительно пронизала все структуры власти — государственные и партийные органы, Армию, МВД и КГБ. Хваленые горбачевские министры Крючков, Язов и Пуго — все они оказались пустышками, ни на что не способными безвольными догматиками.
• Отметим, первый крупномасштабный военный конфликт на территории СССР произошел именно в Карабахе, и обнаружившаяся безнаказанность зачинщиков привела к бурному росту националистических выступлений по всей периферии СССР — Средней Азии, Кавказу, Прибалтике и Молдавии. Особое важное, прямо-таки выдающееся значение в развале СССР имела акция армянского руководства, под видом волеизъявления населения Нагорного Карабаха, выйти из состава Азербайджана, направленная на отторжение этой области от последней в целях его присоединения к Армении. (См.: Бабурин СЛ. Мир империй. Территория государства и мировой порядок. СПб, 2005. С. 497.) 1 декабря 1989 г. Верховный Совет Армянской ССР и областной Совет Нагорного Карабаха приняли совместное постановление о воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха. Заявив о своем уважении к общечеловеческим принципам самоопределения и законному стремлению двух насильственно разделенных частей армянского народа, Верховный Совет Армении признал факт самоопределения Нагорно-Карабахской автономной области, а съезд полномочных представителей Нагорного Карабаха и избранный им Национальный совет объявил единственной законной властью в области. Было заявлено об образовании совместной комиссии для разработки практических шагов по осуществлению воссоединения Армянской ССР и Нагорного Карабаха. Президиуму Верховного Совета Армянской ССР, Совету Министров Армянской ССР и Президиуму Национального совета НКАО было поручено предпринять все вытекающие из постановления необходимые меры по осуществлению реального слияния политических, экономических и культурных структур Армянской ССР и Нагорного Карабаха в единую государственно-политическую систему. Армянская сторона исходила из утверждения, что Карабах, как, по ее мнению, и Нахичевань, как территории исторического проживания армян, является «исконно армянской территорией». (Там же. С. 497.) Так началась война между двумя республиками Советского Союза, при бездействии союзных органов власти.
Читать дальше