Руслан Хасбулатов - Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву

Постановление Съезда народных депутатов Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

О признании незаконными выборов, проведанных 27 октября 1991 года в Чечено-Ингушской Республике

Съезд народных депутатов РСФСР постановляет: Признать проведенные в Чечено-Ингушской Республике 27 октября 1991 года выборы в высший орган государственной власти (Верховный Совет) и Президента республики незаконными, а принятые ими акты не подлежащими исполнению.

Председатель Верховного Совета РСФСР Р. И. Хасбулатов

Москва, Кремль, 2 ноября 1991 г.

С докладом по проекту новой конституции выступил Председатель Конституционной комиссии президент Ельцин. Он сообщил о ходе разработки конституции, ее основных положениях и попросил их одобрить. Съезд согласился с ним и одобрил основные положения будущей конституции, выразив тем самым доверие к будущей конституционной реформе. Съезд потребовал от Президента и Верховного Совета завершения неопределенности в судьбе СССР, скорейшей разработки и утверждения нового союзного договора. Можно сказать, что, несмотря на крупнейшие ошибки президента в формировании правительства, съезд занял позицию поддержки Ельцина, надеясь на согласованные действия, так необходимые для общества в это время. Я всемерно содействовал такому развитию, направляя депутатские действия и мысли в таком направлении. Меньше всего в эти съездовские дни я желал каких-то противоречий с президентом, хотя вся логика его действий, порою неразумных, подталкивала к ним. Но был один аспект проблемы, который прочно вошел в сознание депутатов, — необходимость преодоления бездействия со стороны президента. Все задавали мне вопрос: чем был занят Ельцин с августа, почему он фактически ничего не делает? Смогут ли Гайдар, Бурбулис и прочие члены «новой команды» Ельцина руководить страной?

Ельцин смог вернуться к власти после изгнания Горбачевым с вершин политического Олимпа, воспользовавшись его же, горбачевской, политикой гласности и демократизации. Разумеется, он жестко критиковал Горбачева за «недостаточный уровень демократии», обещал расширить ее горизонты. Оказавшись же во главе новых демократических институтов власти, созданных тем же самым Горбачевым, хотя и далеко не совершенных — Верховного Совета и съезда народных депутатов, — Ельцин быстро понял, что и физически, и морально не готов работать с парламентом. Ему было невыносимо трудно, буквально мучительно, например, убеждать депутатов (выступающих в режиме «от микрофона») в правильности своих действий и решений, находиться ежедневно под пристальным взором прессы. Я видел, как из месяца в месяц возрастает его раздражение парламентом. И как только представилась реальная юридическая возможность — и снова благодаря серьезным демократическим изменениям конституционного строя, осуществленным Горбачевым, — Ельцин решил избавиться от давящих оков парламента, избравшись президентом России.

Но и этого оказалось мало — ему снова и снова приходилось представать перед парламентариями — такова природа и содержание современных демократических государств и их конституций. Поэтому у него, у Ельцина, — раньше, чем у его помощничков, — возник вопрос: как же ему в конце концов избавиться от «такого парламента», который непрерывно требует от него лично ответов по всем основным вопросам развития страны? Как и каким образом вернуть тот комфортный образ жизни, свойственный руководителям регионов и страны, к каким он привык за 30 лет своей партийной карьеры? Причем таким образом, чтобы внешне создать впечатление о себе, как о «необычайном борце за демократию и справедливость, за свободу и права человека».

Вот здесь, на этом оселке, окончательно сломался этот человек, похоже, никогда не отличавшийся особенной щепетильностью в вопросах морально-нравственного выбора. Попросту говоря, это был человек другой эпохи, совершенно не пригодный для какой-либо серьезной работы в условиях демократического государства.

Возможно, ситуация с новым Союзным договором, над которым работали специалисты по заданию Горбачева и Ельцина, получила бы свое позитивное завершение. Если бы не одно событие, которое мы предугадать никак не могли или не смогли. Это вдруг возникший, волей стечения различных обстоятельств, «чеченский фактор».