Руслан Хасбулатов - Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву

…В 7 утра мне сообщили, что работу Верховного Совета можно открывать, как и запланировано, в 10 часов утра. — кворум имеется, съехались уже около 500 членов Верховного Совета и множество народных депутатов (не членов Парламента).

Я уже сообщил парламентариям о своем разговоре с генералом Ачаловым и решении министра обороны маршала Язова о подготовке к выводу войск из Москвы. Они и сами видели, как уходили танки, занимавшие две ночи позиции у Парламентского дворца. Вскоре я узнал и о решении путчистов вылететь к Горбачеву; когда я сообщил об этом депутатам, началось буквально состязание — кто «первым добежит до Горбачева»! Это было смешно! Ранее Горбачева у нас критиковали, правда, за дело.

Звонит Ельцин, сообщает, что он «летит за Горбачевым». Говорит, что звонил Крючков и просил его, — если он, Ельцин, согласен, — «лететь» вместе с ним к Горбачеву в Крым. Я возразил, что это было бы глупостью, — ему, российскому президенту, возглавившему разгром путча, надо постоянно находиться здесь, в Москве. Тем более не следует являться к арестованному президенту СССР в «компании» с заговорщиками-путчистами. Непонятно к тому же, что на уме у Крючкова. Нам — Ельцину и мне — надо открыть работу Верховного Совета, ему — выступить с докладом, в котором следует очень серьезно проанализировать причины путча, охарактеризовать совершенно новую ситуацию, сложившуюся в стране, представить — хотя бы в общей форме — наши политические и экономические действия в предстоящем будущем. Это — намного серьезнее, чем лететь за Горбачевым в Форос. За Горбачевым можно направить группу депутатов, генпрокурора Степанкова, министра внутренних дел и пр.

Тогда не удалось окончательно договориться — решили этот вопрос перенести на сессию Верховного Совета: посоветоваться с нашими депутатами — они ведь были главной силой, не допустившей вооруженного подавления российского руководства и обеспечившей поражение ГКЧП.

Затем мы с Ельциным стали обсуждать главный вопрос — о докладе на сессии. С названием доклада Ельцин согласился: «О политической ситуации в стране, возникшей в результате антиконституционного государственного переворота» — примерно такое название было определено еще утром 19 августа в постановлении Президиума Верховного Совета о созыве Чрезвычайной сессии Парламента. Но отказался выступить с основным докладом на сессии Парламента. Ранее мы договаривались, что именно он, президент Ельцин, должен выступить с большим, развернутым докладом на Чрезвычайной сессии Верховного Совета. Ситуация — исключительно сложная и ответственная, весь мир будет внимательно слушать каждое слово российского лидера — именно об этом я и говорил с ним, убеждая согласиться. Я обещал помочь в подготовке «рабочего варианта» доклада. Ничто не убеждало Ельцина — он упорно не хотел выступить в качестве основного докладчика и просил выступить с таким докладом меня, ссылался на то, что «у нас вами, Руслан Имранович, одинаковые взгляды на ситуацию, я заранее согласен с вашими выводами…» и т. д.

Я же приводил новые доводы, обосновывая необходимость сделать доклад ему, Ельцину. Убеждал его в том, что в этом докладе должны присутствовать совершенно новые мысли и суждения, обрисованы новые качественные характеристики общей ситуации в России и СССР, определены новые ориентиры развития — а все это должен сделать именно он, президент России Ельцин.

Ельцин упорно не соглашался, ссылался на усталость, занятость, невозможность подготовиться, говорил, что я это сделаю лучше, чем он, и пр. Наконец договорились, что доклад сделаю я, но быстро подготовлю основные положения (тезисы) доклада — мы их обсудим до начала работы сессии. Во вступлении я сообщу депутатам, что это — наш «совместный с Президентом Ельциным взгляд на сложившуюся ситуацию». Ельцин соглашается. Я сумел сделать набросок доклада, то есть тезисы, зачитал их президенту минут за 20 до открытия сессии. Ельцин уточнил некоторые положения, сказал, что согласен со всеми выводами и обобщениями. Правда, выразил сомнение по поводу тезиса о «трансформации социализма в капитализм», но возражать не стал…

Большой зал заседаний Верховного Совета гудел, нетерпеливо ожидая начала работы этой исторической сессии Парламента, которая должна была определить, по существу, новую парадигму развития страны. При этом, в начале работы сессии, мы еще находились в условиях неопределенности, и отовсюду приходила информация о движении войск — в основном подразделения снимались с позиций вблизи Белого дома и направлялись в Подмосковье. А к нашему Парламентскому дворцу интенсивно прибывали москвичи. Попов и Лужков уже распоряжались в Москве как подлинные «хозяева» столицы — их вынужденное безвластие закончилось.