Руслан Хасбулатов - Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву

Ельцин сказал собравшимся, что времени мало, надо быстро решить вопрос о подготовке одного документа, о чем мы уже с Русланом Имрановичем договорились. Это должно быть «Обращение к народу». Что мы скажем в этом документе? Он посмотрел на собравшихся. Все молчали. Повернул голову в мою сторону. — Что?

Я сказал, что это должен быть лаконичный (две-три страницы текста), очень четкий и жесткий документ, в котором надо отразить несколько моментов. Первый — квалификация действий Янаева и его группы как государственная измена и путч. Второй — абсолютная невозможность для Российской Федерации какой-либо поддержки действий этой группы. Третье — требование немедленно освободить из-под стражи президента Горбачева и дать ему возможность исполнять свои обязанности. Все молчали.

Бурбулис. А зачем нам надо выступить в защиту Горбачева? Он сам — главный виновник происшедшего.

Полторанин. Я согласен с Геннадием Бурбулисом. В «документе» не стоит его вообще упоминать…

Ельцин. Вы не правы. Но нет времени дискутировать. Надо отразить наше требование и вернуть Горбачева в Кремль. Руслан Имранович прав. Пишите!

Я (Полторанину). Михаил Никифорович, Вы у нас главный журналист. Пишите.

Он стал искать ручку в своих карманах и никак ее не найдет. Я достал свою ручку и протянул ему, придвинув стопку бумаги. Все впились взорами в Полторанина — с чего он начнет? Не получается — дрожит рука.

«Дай сюда мою ручку, — невольно со злостью вырвалась у меня фраза, — у меня руки не дрожат/» Так я и написал тот текст, который уже к вечеру того же дня, 19 августа 1991 г., распространился по всему СССР в рукописном виде, написанный моей рукой. По ходу мне делали замечания, кое-что я учитывал; но писал быстро — надо было спешить.

Подписали, надо быстро отпечатать. Некому. На даче у Ельцина не было пишущей машинки (не говоря уже о компьютере), но ксерокс имелся. Мы размножили написанный мною текст и вручили каждому из присутствующих, вполне допуская, что некоторых из нас могут арестовать. Одновременно попросили множить и распространять документ всеми возможными средствами, чтобы он попал в СМИ немедленно.

Пока мы обсуждали свой план борьбы с заговорщиками из Кремля и писали документ, к нам поступали сообщения о появлении у Архангельского какого-то воинского подразделения на джипах (как позже я узнал, это было подразделение группы «А»)… Это было уже весьма опасно. Собравшиеся высказывали самые разные идеи… Я сказал, что здесь задерживаться нельзя, надо скорее выезжать в Москву. Там мы сможем более детально ознакомиться с обстановкой. К тому же у меня на 10 часов было назначено заседание Президиума Парламента. Вышел на улицу и тут же столкнулся с подъехавшим Собчаком. Он спросил меня: «Что мне делать, Руслан Имранович?»

Я ответил: «Немедленно возвращайтесь в Ленинград. Я наделяю вас полномочиями подчинить войска округа, МВД и КГБ. Возьмите наш первый документ по организации борьбы с ГКЧП — «Обращение к народу». Не задерживайтесь. В Москву не возвращайтесь.;.» На огромной скорости помчался в Москву. Вслед за мной Ельцин, Силаев и др. Через 15 минут после моего отъезда в наш дом зашли военные, спросили меня. Племянница сказала им, что я выехал рано утром в Москву…

Очень важно было обеспечить немедленное вступление в борьбу Верховного Совета, а до открытия его сессии — Президиума Верховного Совета. Очень своевременным оказалось то, что я еще до начала летних отпусков определил дату заседания Президиума Парламента на 19 августа. Повестка: встреча с Государственной комиссией, назначенной Верховным Советом для обсуждения и подписания Союзного договора 20 августа. Поэтому весь президиум был в полном составе, когда я с запозданием на час примчался из Архангельского.

Всю недолгую дорогу (15 минут, не более) я обдумывал ситуацию. Подготовленное и подписанное тремя руководителями страны «Обращение к гражданам России», — безусловно, важное мероприятие. Но ни у президента Ельцина, ни у премьера Силаева нет абсолютно никакой силы, которая могла бы противопоставлена Армии, войскам МВД и спецслужбам Крючкова, которые противостоят нам. Единственная, по сути, наша политическая сила — это парламент, Верховный Совет России, депутатский корпус, а также аппарат, который я знал хорошо и доверял ему (более 500 человек). Абсолютное большинство депутатов — это убежденные демократы, честные и порядочные люди, избранные на честных парламентских выборах, преодолев сопротивление партийной бюрократии. За более чем полтора года нашей деятельности они стали опытными политиками, имеют мощную опору среди своих избирателей, обладают немалыми связями в политических, деловых, партийных, военных кругах в Москве и провинциях. Если наш парламент полностью вовлечь в начавшееся противостояние с путчистским центром, возможно, нам удастся переломить ситуацию. Таковыми были мои размышления в те минуты, когда я открыл заседание Президиума Верховного Совета.