Валерий Марченко - Афган - разведка ВДВ в действии. Мы были первыми

— «18», прием.

— Слушаю.

— Активисты попали в засаду, просят о помощи!

— Это у тебя сильная стрельба?

— Нет, у них, но рядом со мной.

— Твои предложения?

«Интересно девки пляшут»… Мои предложения… Они понятны, но проблема в другом, как в боевом контакте в кишлаке отличить «духов» от «активистов — тех же «духов», находившихся вроде как в отпуске? Закрытая местность, «зеленка», бой — кавардак!

— «Сосна-18», я «17». Предлагаю совместными силами «21» и «23» выдвинуться в кишлак, «13» поддержит огнем брони. Я буду с управлением в порядках «23».

После паузы Михаил Федорович ответил:

— Работай.

— Понял вас.

Бой в кишлаке разгорелся с новой силой, что там происходило — непонятно. Но то, что одни «духи» делили с другими «духами» собственность кишлака, не вызывало сомнений. Лучшим решением в сложившейся обстановке было дать команду Егорову и Воронину выдвинуться для оказания помощи «активистам». Наших комсомольских советников я предупредил по радиостанции: за тыл не беспокоиться и сосредоточить усилия на противнике.

Со мной находилось четверо разведчиков управления роты. Короткими перебежками мы добежали к линии боевого столкновения. Пули, сшибая ветки деревьев, летали над головами, издавая визг рикошета, от которого к телу липла рубашка, а на лбу появлялась испарина. Впереди обозначились люди в афганской одежде, ведущие огонь из автоматов. Я переглянулся с Комковым. Парень угадал мои мысли — свои? Или настоящие «духи»? Поди разберись! Взяв их на прицел, крикнул:

— Бабрак Кармаль — «хуб»?

Обернувшись, закричали:

— Хуб, хуб, рафик.

Ну, вроде «наши». Пополз ближе, чтобы разобраться в панораме боя. Кое-что прояснилось: активисты, до которых мы добрались, вошли в кишлак в последних рядах. Шедшие впереди попали под сосредоточенный огонь душманской засады. Несколько тел валялось перед дувалом, за которым раскинулся сад. Образовавшие перекресток улочки стали местом боестолкновения. С «активистами» душманы встретились случайно на встречных курсах, но «духи» оказались проворней, первыми открыли огонь. Крупные ветки абрикосов посечены пулями — огонь врагов революции был плотным. Сейчас их не было видно — отошли, но отдельные выстрелы щелкали, пули вжикали по веткам деревьев. В атаку афганский комсомол уже не пойдет, а в спину получить удар мы можем легко.

На связи советник ДОМА, просит помочь огоньком.

— Сами-то живы?

— Живы, но у нас потери.

— Вижу. Дальше пойдете?

— Нет, соберем погибших и раненых.

— Вас-то подопечные не прикончат?

— Да нет… — как-то неуверенно ответил мушавер.

— Хорошо, вынос тел и раненых прикрою, постарайтесь за двадцать минут управиться.

И двинулся с разведчиками дальше. Справа стрельба. Судя по направлению, в огневой контакт с «духами» вошел Егоров. Взвод Воронина был ближе ко мне, «зеленка» скрывала его ветками и плотной листвой. Я пополз к дувалу, чтобы укрыться от пуль противника. Тела афганского актива лежали тут же — серые лица погибших были густо залеплены мухами. Укрытие тянуло к себе — дальше сплошная «зеленка», за которой угадывались глиняные строения с кубическими башнями и окнами без стекол, пристройками на верхней площадке.

Пожалуйста, убитые «духи». Это уже отличился «актив». Оружие рядом, унести не успели, что также говорило о том, что столкновение «духов» с «активом» носило случайный характер. Осмотрев местность, я подал сигнал на движение, афганские комсомольцы ползли за нами. Нет уж, ребята, — вперед. Пропустил. Оставлять в тылу этих парней я никогда не рискну. Закон сохранения у афганцев работал, как японские «Сейко», рефлексы нормальные, но, видимо, я перебрал. Они обыскали убитых товарищей, изъяли принадлежности, причем сноровисто, со знанием дела. Я подполз к убитым душманам, разрядив их оружие, оставил его на земле. Дальше ползти было опасно — местность не просматривалась, можно было повторить «подвиг» афганского комсомола.

— Грезин, круговая оборона. Комков, на тебе «активисты»! Не проворонь! Им могут понравиться наши ботинки… Понял?

— Так точно.

— Смотри у меня!

У Егорова стрельба не затихала, разведчики Воронина также вели перестрелку, слышны были выстрелы в нескольких десятках метрах правее от нас.

— «21», «23», остановиться на рубеже первых дувалов и занять круговую оборону.

Я дал «активистам» возможность вытащить тела погибших и раненых. Огляделся, прикинул дальнейшие действия. Прилепившиеся к нам активисты чувствовали себя комфортно: обдирали убитых душманов, в размотанные лунги погибших собирали трофеи, перемотанные резинкой «афошки». Я глазом не успел моргнуть, как один из «активистов» убитому душману разрезал живот. Показалось мало — сноровистым движением отрезал голову. Мухи взбесились! Темно-синий рой закружил над телами убитых, облепив кровавую плоть шевелившейся массой. Да, с этими ребятками не соскучишься, а ведь наши советники с ними работают.