Валерий Марченко - Афган - разведка ВДВ в действии. Мы были первыми

— Одиночными — огонь.

Хлесткие выстрелы ударили по противнику. Я выбрал высокого, с длинными волосами в «нуристанке» набекрень, надеюсь, старшего. Выстрел опрокинул на землю душмана, но остальные, пригнувшись, шли на сближение. Ориентировались быстро: от дерева к дереву, от укрытия к укрытию. Встречный огонь их не смущал, они настойчиво лезли вперед. Гортанный крик, и «духи» упали на землю. Пули густо щелкнули по веткам деревьев, создавая фон сплошного «туканья».

— Герасимов, передай Ивашко — приготовиться. И убери антенну, ё…ть!

В зелени зарослей разведчики выискивали «духовские» одежды и стреляли наверняка, зная, что пуля достанет.

— Товарищ старший лейтенант, я, кажется, ранен, — крикнул, лежавший впереди разведчик.

— Иванов? Убери голову, не торчи над дувалом.

— Жжет спину, больно.

— Лежи и не шевелись! Волик, видишь Иванова?

— Да, до него метров пятнадцать.

— Внимание всем: по команде — сосредоточенный огонь по «духам». Волик, рывком к Иванову. Приготовились!

Жиденькая цепочка управленцев выбрала цель.

— Огонь!

Автоматные очереди прижали «духов» к земле. Волик шустро махнул к Иванову: маленький, порывистый, он был уже с раненым.

— Что у него?

— Сейчас. Комбинезон мешает.

— Распори его на хрен!

— Старшина голову оторвет, товарищ старший лейтенант!

— Пори, твою мать!

Оттянувшись за деревья, душманы скрылись за ними, лениво постреливая в нашу сторону. Чего-то ожидали.

— Товарищ старший лейтенант, «духи» на нашей волне, — встревоженно крикнул связист.

— Какие «духи?»

— Не знаю, диапазон забит.

— Значит, так, Герасимов, поглядывай назад, чтобы нас не обошли, я разберусь. Кидай радиостанцию.

«Духи» или «зеленые»? Часто это было одно и то же. Они «садились» на частоты наших убогих станций и забивали эфир болтовней, мешая нам управлять войсками и подразделениями. Причем это происходило с характерной особенностью: при возникновении боя, на марше — в самый неудобный момент.

Связист Герасимов по «148-й» станции держал связь с начальником разведки дивизии и Ленцовым. Я работал в сети своей роты: с Платоновым, командирами взводов, Мишей Поповым и Грезиным, командиром отделения управления. В случае плохой связи, а она была редко устойчивой: естественные помехи, горы, закрытая местность уменьшали ее качество, по условному сигналу (он всегда предусматривался) переходили на запасную частоту.

— «17», я «23», у меня «300», прием, — услышал доклад Воронина.

Черт, и у Сергея раненый, надо Мишу подтягивать, «духи» чего-то ждут, может, подкрепление — собьют с позиции.

— «23», держись! Нас поддержат «Слоны».

— Жду, «17».

— «Слон-21», прием.

— Валера, радиообмен слышу, — спокойный голос Михаила меня остудил, — ориентируй.

— Миша, направление 340, дальше 150, себя обозначу зеленой ракетой. Наблюдай.

— Понял, работаю!

Хлопнула ракета — зеленая звездочка: себя обозначил. От моего положения Миша возьмет азимут в 340 градусов, расстояние по его направлению 150 метров, выведет на рубеж СУ-85 и огнем ДШК поддержит Воронина. Штатным выстрелом подождем, можно наеб…ть Ленцова.

— «17», я «23», прием.

— На приеме.

— У меня еще один «300-й».

«Бля!.. Что делается! Где же броня? Еще раненый. Живьем бы закопать, суку “Канариса”!

— «Замок», прием.

— Слушаю.

— У нас трое «300-х», «духи» давят, нужна помощь брони.

— Понял, «17», буду минут через тридцать.

— Не вляпайся в дувалах.

Хреново. Платонов в ближайшее время вряд ли выйдет из лабиринта. Что же делать?

Лежа на боку, Волик оказывал помощь Иванову. Они находились передо мной, и мне хорошо было видно посеревшее лицо Иванова.

— Ну, что там?

— Верхняя части спины, товарищ старший лейтенант, пуля по ребрам прошлась.

— Ну, хоть так… Как себя чувствуешь, Иванов?

— Ничего, болит только.

— Стрелять можешь?

— Попробую, товарищ старший лейтенант.

— Спрячь голову, черт побери!

Волик с раненым Ивановым лежали метрах в двадцати передо мной, наблюдая за «зеленкой», где спрятались «духи».

— Хорошо, парень, продержимся! Волик, с Грезиным — к Воронину! У него двое раненых, окажешь помощь. Скоро будут «коробочки», одна для их эвакуации. Давай, дружище, прикроем.

Сложив медицинские принадлежности, санинструктор оглянулся — к броску готов.

— Грезин, задача ясна?

— Так точно! А вы остаетесь?

— Да, земляк! Со мной останутся Герасимов и Комков. Давайте к раненым. Приготовиться!