Вячеслав Кеворков - О чем говорят президенты? Секреты первых лиц

Он вновь сменил позу, глянул в окно и видимо под влиянием сгущавшихся там туч продолжил:

— Надо прислушаться к словам Бара: в Западном Берлине действительно не разберешь, кто против кого и по какой причине интригует. А в результате — стукнут тебя по голове чем-то тяжелым, сунут в мешок, а потом все дружно укажут пальцем друг на друга.

В результате его предложение сводилось к тому, чтобы я вместе с представителем советской госбезопасности в ГДР нанес несколько визитов к Мильке и объяснил ему лично, что наше общение с западными немцами ни с какой стороны не затрагивает интересов ГДР и преследует лишь цель разрешения сугубо двусторонних проблем между СССР и ФРГ.

В заключение Андропов попросил меня хорошенько подготовиться, по крайней мере, к первой встрече, сказав, что позже сообщит о сроках, когда она должна состояться и одновременно даст указания в Восточный Берлин.

Лучшего консультанта для подготовки визита к Мильке, чем Фадейкин я себе представить не мог и поэтому зачастил к нему, используя каждый удобный момент пребывания в Восточном Берлине. Несмотря на то что генерал пребывал последнее время преимущественно в плохом настроении, моих надежд он не обманул, выделив достаточно времени, чтобы просветить меня в дворцовых хитросплетениях восточногерманского руководства. Порой приходилось лишь удивляться, насколько хорошо он был осведомлен в этом вопросе.

— А как Москва реагирует на эту информацию? — поинтересовался я однажды.

— Никак, — усмехнулся он. — Москва постоянно требует, чтобы я не втягивал ее в местные интриги. Пусть немецкие друзья разбираются сами. Вот когда здесь рванет как в Венгрии или Чехословакии, тогда будут спрашивать, почему вовремя не информировали? Немцы, как ты знаешь, народ серьезный и заряд заложат посолиднее, чем чехи или венгры. А судя по всему, дело идет к этому.

Что касается Мильке, то Фадейкин вполне мог быть его биографом.

Он хорошо его знал и, как мне казалось, искренне и с удовольствием о нем рассказывал. Многое приходилось слышать от других, но из уст Фадейкина все сказанное выглядело особенно убедительно.

В Москве, в кругах, близких к госбезопасности, Мильке слыл человеком-легендой. Совсем молодым он активно боролся против прихода фашизма в Германии. Рассказывали, что позже он сражался в рядах республиканской армии с Франко, во время Второй мировой войны участвовал в сопротивлении. В результате объединения легенд с личностью Мильке и солидным постом, занимаемым им в ГДР, получалась колоритная фигура непреклонного идейного борца-интернационалиста, которую в школах КГБ выставляли перед молодыми офицерами как образец для подражания.

Фадейкин добавлял к этому несколько схематичному образу определенные человеческие черты. Он с большим уважением рассказывал, например, о том, что всякий раз, когда Мильке приезжал в Москву, он непременно посещал могилы своих покойных советских коллег, с которыми вместе работал. А также в обязательном порядке навещал их живых вдов и прежде всего тех из них, чьи мужья на исходе жизни попали в немилость. Учитывая трагическое положение отвергнутых, Мильке, по словам Фадейкина, многих из жен длительное время поддерживал материально.

Общение даже с мертвыми опальными душами всегда расценивалось часто сменявшимися руководителями государственной безопасности как проявление неблагонадежности. Мильке знал это, но ничего не менял в своем поведении, добавляя к своему положительному образу еще и черты независимо мыслящего человека.

Судя по всему, Мильке держался достаточно независимо и по отношению к восточногерманским руководителям. Правда, как говорили, в основном за счет того, что в сейфе у него лежали на некоторых из них компрометирующие материалы, и они об этом догадывались.

В беседах с Фадейкиным неоднократно возникала тема несогласия Мильке с Хонеккером. Дело, по словам Фадейкина, доходило до того, что Мильке в разговоре с ним высказал однажды готовность открыто выступить против диктаторских замашек Хонеккера, если, конечно, Москва поддержит его. От себя Фадейкин, улыбаясь, добавил, что для такого шага у Мильке были не только «аргументы, но и документы».

Москва Мильке не поддержала. Андропов через своего заместителя посоветовал Фадейкину не вмешиваться в интриги «немецких друзей».

Надо сказать, что осуждал своего партийного секретаря Мильке не только с политической точки зрения, но часто и с морально-этической, особенно когда это касалось непосредственно его службы.