Жорж Садуль - Жизнь Чарли

Как только в Америке стало известно о действиях Чаплина, журналист Уэстбрук Пеглер 3 декабря 1947 года выступил против него со статьей, которая Пыла размпожена херстовской прессой в миллионах экземпляров:

«Нетерпимо вмешательство в американские дела иностранца, живущего на нашей земле уже тридцать пять лет, хорошо известного своим моральным разложением, огромными долгами и трусливым поведением во время первой и второй мировых войн, а также своим явным соглашением с коммунистами».

За восемь дней до этого палата представителей в Вашингтоне большинством в триста сорок шесть голосов против семнадцати узаконила судебное преследование десяти голливудских деятелей, которые напомнили о правах граждан, записанных в конституции, и отказались предстать перед Комиссией но расследованию антиамериканской деятельности. Это были: Альберт Мальц, Дальтон Трамбо, Сэмюэл Орнитс, Джон Говард Лоусон, Ринг Ларднер, Лестер Коул, Алва Бесси, Герберт Биберман, Эдвард Дмитрык н Адриан Скотт.

Парламентские ораторы в Вашингтоне вспомнила в связи с этим о «деле Чаплина». Сенатор-республиканец Гарри П. Кейн потребовал изгнания Чаплина из Соединенных Штатов за поступок, «граничащий с изменой», — за посылку телеграммы Пикассо. Со своей стороны, депутат-демократ Джон Ренкин тоже настаивал на высылке Чаплина, который отказывается принимать американское подданство и «своей скандальной личной жизнью бросает тень на нравственность всей Америки». Цель этих преследований голливудской десятки и кампании против Чаплина стала понятна, когда после предварительных мер американская кинопромышленность занялась производством целой серии антикоммунистических и милитаристских фильмов. Конечная цель кампании была ясна: Уолт-стрит хочет подготовить общественное мнение страны к третьей мировой войне. Гонка вооружений и военные операции должны будут прийти на смену «реконверсии» первых послевоенных лет.

Когда в 1949 году начались разговоры о том, чтобы вызвать Чаплина в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности, он прекрасно понял скрытый смысл ожесточенных нападок на него. Он послал такую телеграмму Парнеллу Томасу (вскоре осужденному за растрату):

«Благодаря огласке, которую вы придали этому вопросу, я узнал о вашем намерении вызвать меня сентябре 1949 года в вашу Комиссию. Газеты пишут, что вы собираетесь спросить меня, не являюсь ли я коммунистом. Вы могли бы задать мне этот опрос во время вашего десятидневного пребывания Голливуде… Раз вы хотите это узнать, я могу ответить: я не коммунист, я только поджигатель мира».

Мирный характер творчества Чаплина признал повсеместно. В 1948 году Французская ассоциация кинокритиков от имени всех своих членов, принадлежавших к прессе самых различных политических направлений, обратилась к председателю норвежского стортинга со следующим посланием:

«Отличительная черта фильмов Чаплина — стремление к миру, любовь к человечеству… Эта черта особенно сильно выражена в двух его последних фильмах — в «Великом диктаторе» и в «Мосье Верду»; в финале этих фильмов содержатся высказывания, несомненно сильно способствовавшие широкому распространению идей, близких господину Альфреду Нобелю.

По этой причине Французская ассоциация кинокритиков… присоединяя свой голос к пожеланию, уже высказанному в 1926 году ее председателем, господином Люсьеном Валь… берет на себя инициативу просить о присуждении Нобелевской премии мира господину Чарльзу Чаплину».

Норвежский стортинг так и не откликнулся на это послание. Чаплину не была присуждена Нобелевская премия мира. Зато одна калифорнийская газета, выходящая большим тиражом, провела среди своих читателей подписку на покупку билета Чаплину для возвращения из Америки в Англию.

И Америке Чаплин чувствовал себя все более одиноким. Он проиграл битву за «Мосье Верду», но видел, что и Голливуд проигрывает свое последнее сражение: «охота за ведьмами» привела к изгнанию из киностудии множества талантливых мастеров экрана, как это в свое время произошло в немецких киноорганизациях в результате «чистки», проведенной доктором Геббельсом. Американские сценаристы и киноактеры, которым удалось сохранить свои места, устрашенные преследованиями, уже не решались браться за новые темы. Упадок американской кинематографии после 1948 года кажется особенно заметным по сравнению с первыми послевоенными годами, когда Голливуд еще мог создавать картины, в которых была и смелость и некоторая художественная ценность. Страх и террор сломили людей менее стойких, чем Чаплин. Дитерле, постановщик «Блокады», ставил теперь антикоммунистические фильмы. Орсон Уэллес, бежавший в Европу, создал в таких фильмах, как «Третий человек» или «Калиостро», образы явно или скрыто антикоммунистические. Эдвард Дмитрык, один из голливудской десятки, потеряв всякое представление о чести, стал доносчиком на своих товарищей и таким путем восстановил свое положение в Голливуде.