Сергей Фрёлих - Генерал Власов - Русские и немцы между Гитлером и Сталиным

Если, между тем, не удается целиком замолчать «Власова» в советской общественности, то это частично заслуга А. И. Солженицына. В своем «Архипелаге Гулаг» он по-разному возвращается к этой теме. Он пишет: «В два года — 1945 и 1946 — Архипелаг переработал большой поток на этот раз подлинных противников режима (людей Власова и казаков Краснова и магометан из сформированных Гитлером национальных отрядов). Они сражались иногда из убеждений, иногда под принуждением» («Архипелаг ГУЛАГ», Rowholt, 45–48 Tausend, Reinbek под Гамбургом, октябрь 1985, стр. 87). «В своих мечтах и надеждах эти люди рассматривали себя как Третью Силу между Сталиным и Гитлером. Но все: Сталин, Гитлер и Запад вытянули у них эту опору из-под ног. Для союзников они были своеобразной категорией нацистских помощников, ничем не лучше, чем их хозяева». («Архипелаг ГУЛАГ», стр. 238.)

Солженицын ввел власовских людей в историю сталинского времени под таким видом, который скорее действует смущающе, а не разъясняюще. Но в то время как он развертывает в обзоре концлагерей исключительную трагедию в описании сотен отдельных случаев с точки зрения человечности и психологии, — это описание вызывает частично оскорбленную гуманность. И, как это характерно для русского мышления, придает ему и политический вес.

Удивительно, с какими трудностями приходится иметь дело советским властителям, в связи с разоблачениями Солженицына через десятки лет после события… Вместо того, чтобы все приписать Сталину и Гитлеру, они рассчитывают (раз нельзя все дело спрятать под сукно) отделаться Каиновой печатью «измены». Пришлось обратиться за помощью по меньшей мере к генерал-лейтенанту Шилину, многолетнему начальнику Института Военной Истории в Министерстве обороны СССР, и члену корреспонденту Академии Наук Советского Союза. И тот написал статью на целую страницу в «Известиях» от 29 января 1974 года под заглавием «Как А. Солженицын воспевает измену власовцев». Весьма настоятельно хочется узнать, как советские историки справятся с феноменом «Власова» при начатой при Горбачеве второй фазе «оттепели», введенной Хрущевым…

Конечно, нужно считать Власовское Движение частью немецко-русской истории. Не только из-за чисто военных событий, но и с социально-психологической точки зрения в немецко-русской войне 1941—45 года. Для историка возникает вопрос: как было возможно, что была сделана попытка как с советской, так и с немецкой стороны, мобилизовать из военнопленных силу для борьбы с властителями на родине? Однако только на немецкой стороне эта сила была вооружена и была даже успешно использована в боях. На советской стороне «Национальный Комитет Свободной Германии» остался только пропагандным средством. И не было «Освободительной Армии», которую можно было бы вооружить и использовать против Гитлера. Ответ гласит: армия Власова была создана за спиной «Фюрера», который в не меньшей мере был во власти подозрения, чем советский «вождь» (ведь и Сталин называл себя вождем!), но должен был терпеть самочинные действия своих подчиненных.

Таким образом Власовское Движение превратилось в богатую выводами часть истории немецкого государства во Вторую Мировую Войну, особенно в выяснении той «внутренней структуры» Вермахта в Третьем Рейхе. Наравне с основным этическим сопротивлением, достигшим апогея в покушении 20 июля 1944 года, на основании военных действий, создалось убеждение в том, что гитлеровский тезис о борьбе с «унтерменшами» ошибочен, что русское государство может быть освобождено от большевизма только с помощью сил, имеющих целью подлинное освобождение, которое не принесло бы новой формы порабощения. Немецкие офицеры, которые вызвали к жизни Власовскую армию, все больше вступали в оппозицию к своему Главнокомандующему, хотя и не были в состоянии себе в этом признаться. Во всяком случае, не случайно некоторые из них стали жертвами события 20 июля. Весьма вероятно, что Власовское Движение пришло бы к концу после 20 июля 1944 года, не перейди сама его идея и организация к этому времени в руки СС. Таким образом становится ясным, что история Власовского Движения является не только советской проблемой. Наоборот, она содержит в себе много зажигательного материала для написания немецкой истории, если, конечно, не ограничиваться тем, что эта тема превращена в запрещенную.

Если главные основы Власовского Движения по меньшей мере известны историкам, то им не хватает познания психологической среды, которое только одно может обеспечить глубокую оценку событий. Нужно знать, как исполнители сами себя оценивали и что они чувствовали. Несомненно, Власов был ведущей личностью среди многих высших советских офицеров, попавших в немецкий плен и увлеченных идеей освободительной армии. Его немецкие сотрудники, которые с его ближайшими помощниками, генералом Малышкиным и генералом Трухиным, могли бы «осуществить задание», не могли избежать обаяния Власова. Выяснение таких психологических взаимоотношений и побуждений готовит историкам значительные трудности. Ведь в их распоряжении остались только устные свидетели.