Вадим Сопряков - Восток — дело тонкое - Исповедь разведчика

С помощью американских спецслужб японцы собрали о Мачехине определенную информацию. А помогал им в этом предатель нашей Родины — военный разведчик генерал Поляков, который сотрудничал с ЦРУ уже четверть века. Я встречался с ним еще в Бирме. Так что американец с атомного авианосца «Мидуэй» не был «подставкой». Роль предателя Полякова в этом деле вскрылась гораздо позже, после его ареста в Москве.

Поляков оказался опасным, коварным и ловким врагом. Не чета предателю Пеньковскому. Он долго скрывал свою вторую жизнь, жизнь изменника, долго мучился, дрожал, боялся своей тени, но продолжал делать свое гнусное дело. Ну и кончил тем, чем кончают все предатели, — роковой точкой в конце жизненного пути Иуды.

По характеру Поляков вспыльчив, холоден, расчетлив. В последние годы перед арестом был замкнут, часто грубо отзывался о подчиненных и коллегах по работе. У него не было близких друзей и товарищей. Он постоянно боялся провала и не общался с опытными сотрудниками службы, боясь вызвать у них какие-либо подозрения в свой адрес.

Поляков лично знал Мачехина по работе в Центре, был хорошо осведомлен о его активной и результативной вербовочной деятельности среди американских военнослужащих еще в период первой его длительной зарубежной командировки. По заданию ЦРУ, одной из главных задач Полякова было по всем каналам вскрывать и сводить на нет активную деятельность опасных для США разведчиков, особенно умелых вербовщиков, таких, как Александр Мачехин. Именно Поляков помог устроить эту акцию против своего молодого коллеги в расчете на то, что нахрапистые американцы вкупе с иезуитски жестокими японскими полицейскими сломают Мачехина и он станет тем, кем долгие годы являлся он сам.

Поляков предал многих, в том числе и Мачехина, и американца с авианосца «Мидуэй», и даже своих родных. Хитрый предатель руками своих заокеанских хозяев пытался вывести из активной работы толкового, опытного и удачливого Мачехина, но просчитался. Он, видимо, мерил Сашу на свой аршин. Но оказалось, что у изменника, как говорят, и труба пониже и дым пожиже.

Начиная операцию против Мачехина, японцы учли, что произошла смена советских послов — уехал многоопытный, уважаемый в Японии, знающий свое дело Трояновский. На его место прибыл бывший министр сельского хозяйства Полянский. Японцы тогда шутили: зачем им Полянский, у них нет целинных земель.

Выбор дня проведения операции против Мачехина был также тщательно продуман. Арест осуществлен 12 мая. Новый советский посол еще не вручил верительных грамот японскому императору и поэтому не мог действовать официально. Кроме того, японские и американские спецслужбы, подбрасывая новому послу, как писали в прессе, «горячую дипломатическую картошку», рассчитывали обострить советско-японские отношения, создать повод для новых нападок на русских и тем самым получить возможность снова возбудить территориальные претензии к Советскому Союзу.

Я принял самое активное участие в деле освобождения Александра Мачехина из тюрьмы. Поддерживал ежедневный контакт с Дмитрием Степановичем Полянским, регулярно информировал его о ходе событий. Совместно с резидентом из военной разведки мы отрабатывали мероприятия по вызволению нашего товарища из беды.

Полянский, впервые выехавший из Советского Союза на хлопотную должность, был неопытен в таких щекотливых дипломатических процедурах. Сначала он отказывался ехать в императорский дворец на вручение верительных грамот, о чем открыто говорил в прослушиваемых японцами помещениях посольства. И только под «натиском» нашего тактичного давления Дмитрий Степанович изменил свое намерение.

Японцы, принимая участие в совместной с американцами акции против советского гражданина, вероятно, рассчитывали на то, что Полянский не сможет проявить необходимой твердости в этой ситуации. Но они ошиблись. Посол, как и мы, все же случившееся принял близко к сердцу и готов был к любым шагам для вызволения Мачехина из тюрьмы.

Дмитрий Степанович пригласил жену Мачехина на беседу и уверенно сказал, что сделает все возможное для освобождения Александра.

В самый разгар кампании вызволения, уже поздно вечером, когда все необходимое было сделано, руководитель военных достал принесенную с собой бутылку коньяка, а сидели мы в кабинете посла, и предложил Полянскому и мне выпить за успех нашей борьбы. Я знал, что посол не пьет крепких напитков из-за болезни желудка. Но на этот раз он не отказался. И мы выпили за успех дела и за здоровье и стойкость Александра.