Николай Тимофеев - Трагедия казачества. Война и судьбы-2

Все это, конечно, не относится к тем, кто, будучи мобилизованным, исполнял свой долг в отношении страны, давшей им подданство. Их уделом могли быть впоследствии конфликты морального значения.

История формирования русских добровольческих частей 2-й войны наглядно показывает, что большинство их членов ушло от спокойной жизни, хорошо оплачиваемого интеллигентного труда, оставив на произвол судьбы семьи и все созданное десятилетиями. Старые заслуженные офицеры поступали простыми рядовыми и рядовыми же гибли. В сформированные части в Югославии стали вливаться эмигранты из Болгарии, Румынии, Венгрии; русские техники из всей Европы попали в работающие тыловые организации. Отряд эмигрантов из Франции в 1943 году геройски погиб, до одного человека, на восточном фронте.

Доброе имя русского эмигранта было спасено, и оно продолжает стоять высоко в мнении тех, кто над этим задумывается.

Наступило время, когда печать перестала нас осуждать, а эмигрантские организации получили возможность продолжать выносить постановления и резолюции…

Положение на фронтах в апреле месяце 1945 года давало все основания предполагать, что война Германией была проиграна, и наша ставка против большевиков опять бита.

Продвижение западных союзников с юга Италии на север не беспокоило бы наш «внутренний» участок фронта, если бы не было сильного нажима их восточных союзников — югославских партизан, имевших у себя за спиной уже подходившие части красной армии, на наш отходивший и постепенно сокращавшийся фронт.

В то время, как 1-й Особый полк «Варяг» P.O.А., ведя ожесточенные бои с партизанами, ежедневно терял десятки убитых, соседи наши, германские полицейские части, теряли свою боеспособность, и было очевидно, что они войны долго не выдержат.

Подошедшие из Сербии добровольцы Льотича переформировывались в Истрии, но по численности от них нельзя было ожидать больше 3–4 батальонов, без какой бы то ни было возможности пополнения их из-за отрезанности от Сербии. Дух их был отличным, снабжены они были неплохо, но их, к сожалению, было мало.

Стоявшие на некоторых участках фронта местные добровольцы-словенцы представляли собой хотя морально и более слабый элемент, но они защищали свои дома и при нормальном ходе событий могли считаться боеспособными.

С востока подошла дивизия «Галиция», комплектованная из украинских уроженцев Львовской области Польши. Весь командный состав ее состоял из немцев, а рядовые проявляли нескрываемую ненависть к нашим русским солдатам. По боеспособности они представляли собой неизвестную величину, ибо, после грабежей еврейского и польского населения в Галиции, они некоторое время стояли в тылу во Франции и, собственно, в серьезных боях участия еще не принимали. Впрочем, эта дивизия вскоре же была двинута дальше на север.

Единственными стойкими частями, ожидавшимися в нашем районе, был Русский корпус ген. Штейфона и XV кавалерийский (казачий) корпус ген. Паннвица, с тяжелыми боями отходившие по Югославии в общем направлении на северо-запад.

Губернатором провинции Словении на полуавтономных началах был генерал Лев Рупник, блестящий офицер королевской югославской армии, коренной императорский австрийский офицер генерального штаба, глубоко национальный по взглядам и безупречный в моральном отношении. Женат он был на русской, и супруга его Ольга Александровна создала гостеприимный очаг, где и сам генерал, и взрослые дети, и даже зять говорили по-русски.

В течение неоднократных обсуждений создавшейся обстановки выяснилась полная общность взглядов на положение дел, и генерал Рупник изложил следующий проект, который ни у нас, русских, ни у сербов не вызвал возражений.

При наличии надвигавшейся опасности коммунизма с востока было очевидно, что единственной не зараженной и не занятой коммунистами территорией была бы его провинция, Словения, географически лежащая в самом северо-западном углу Югославии и граничащая на север с Австрией (тогдашней германской провинцией), на запад с Италией и на юг с адриатическими портами Триест и Фиуме, тоже итальянскими.

Задачей представлялось удержать за собой эту территорию для передачи ее подходившим с юго-запада англо-американцам, чтобы хотя бы эта часть Югославии не попала в руки коммунистических правительств Тито и Сталина.

Политически, до освобождения всей Югославии от коммунистов, можно было бы провозгласить эту территорию самостоятельной Словенией, чем она этнографически и являлась.