Николай Тимофеев - Трагедия казачества. Война и судьбы-1

Насколько мне известно, корпус отступал, соблюдая все правила военного искусства. Колонны и обозы имели сильное фланговое боевое охранение. Арьергардные соединения прикрывали с тыла, а авангард расчищал дорогу при попытке титовцев преградить путь корпусу. Серьёзных столкновений, если не считать мелких стычек, не было. Титовцы понимали, что война кончается и незачем лезть «на рожон». При приближении корпуса они предпочитали уйти с его дороги и не вступать в боевое соприкосновение.

Поздно вечером 7-го мая или в ночь с 7-го на 8-е поступило сообщение, что Германия с 0 часов 8-го мая капитулировала перед западными союзниками, но не перед Советским Союзом. Борьба с коммунистами продолжается. 8-го мая утром, когда мы с обозом находились в нескольких км от села, где останавливались на ночёвку и узнали о капитуляции Германии, сзади раздался мощный взрыв и обломки красочным фейерверком высоко взлетели в воздух. Это наши сапёры, пропустив арьергард, взорвали мост через небольшую, но достаточно глубокую и бурную горную речку — приток Дравы.

Всё чаще на пути стали попадаться признаки окончания войны: подожжённые автомобили с обозначением принадлежности к воинским формированиям, приведенное в негодность и брошенное оружие и военное имущество, разбитые повозки и бродячие лошади. По всему было видно, что усташи и немецкие части сдаются при первом же требовании титовцев. Для них война окончена. Но не для казаков! Казачий корпус рвётся в Австрию!

Непредвиденная остановка. Впереди слышны взрывы и стрельба. Вскоре колонна тронулась. Мост через Драву. Признаки боя: воронки, выщерблины от осколков и пуль. Казаки рассказывают, что кто-то ультимативно потребовал разоружения корпуса. Получил по заслугам.

Маленький словенский городок у моста разграблен — признак прошедшего боя. Казаки верны своим традициям: запрет под угрозой смертной казни грабежей гражданского населения при прохождении или взятии населенных пунктов без боя и грабёж — в случае вооруженного сопротивления.

Дорога серпантинами вошла в горы. Как-то незаметно мы очутились в Австрии. Здесь по-настоящему ощутили конец войны. Тревога за будущее была только у взрослых, а мы радовались прекрасной погоде, почти полной свободе и большому выбору стрелкового оружия, побывавшему в эти дни в наших руках. Пистолеты, револьверы и автоматы разных систем и стран, штурмовая винтовка образца 1943 года (Sturmgewehr) — прототип автомата Калашникова — всё это мы нашли брошенным после 7-го мая вблизи дороги, по которой двигалась колонна. Теперь мы их опробовали, пристреливали и обменивали друг у друга, но с карабинами не расставались.

Таким обменом оружия на оружие, часы, одежду, обувь, сбрую занимались и взрослые казаки. Для нас же это скорее было забавой, в которой кроме меня и Юры участвовало ещё двое или трое наших сверстников из других полков, ускользнувших в феврале от отправки из корпуса в казачье поселение.

Около середины мая мы увидели английских солдат и узнали, что находимся в английской зоне оккупации. В тот же вечер началось невообразимое и длилось всю ночь. Стрельба в воздух из всех видов стрелкового оружия, а трассирующие пули и разноцветные ракеты превратили ночь в день. Мы не сомкнули глаз. Так выплёскивалась наша радость по случаю окончания войны и выхода корпуса из большевистского капкана.

Вероятно, на следующий день по требованию англичан казаки сдали тяжёлое и автоматическое оружие. Но карабинов, винтовок и пистолетов было в избытке и практически каждый казак остался вооружённым.

Вскоре было предложено заменить имеющееся у казаков оружие на английские винтовки, но с ограниченным запасом патронов. Объяснение простое: казаков необходимо вооружить по стандартам английской армии. По тем же стандартам мы стали получать довольствие, куда входили и белый хлеб, и печенье с галетами, и натуральный кофе, и шоколад, и цитрусовые, и многое другое, о чём мы уже позабыли.

При разоружении и перевооружении происходила передислокация казачьих частей. В итоге казачьи подразделения были рассредоточены и разобщены, а каждое из них оказалось рядом с какой-нибудь английской воинской частью.

Часть нашего дивизиона и штаб полка расположились в маленьком селе с водяной мельницей на речке. У плотины было удобно купаться самим и купать коней. Мы с Юрой там и пропадали. Рядом с речкой пролегала дорога, по которой разрозненно, поодиночке проезжало много военных грузовиков с безоружными, но слегка подвыпившими и весёлыми мадьярами. Война кончилась, и они спешили домой. Одна из таких машин на наших глазах перевернулась, но никто не пострадал, если не считать ушибов, синяков и царапин. Из баков в канистры слили бензин, а машину со смехом и шутками оттолкнули подальше за кювет, дождались других машин и поехали с песнями дальше.