Александр Гусев - Гневное небо Испании

— Капитан Кригин.

После секундной паузы добавил:

— Михаил Викторович.

— Русский?

Улыбнувшись, мой собеседник ответил:

— Да!

Я долго вспоминал про себя имена знакомых мне летчиков, но фамилии Кригин так и не припомнил…

Начальник штаба познакомил нас со своим заместителем Маркесом, с инженером эскадрильи капитаном Лопесом, инженером по вооружению лейтенантом Луисом, капитаном Мануэлем — начальником по снабжению, врачом капитаном Франсиско. Ну а когда представили четырех наших русских техников, то официальность встречи сама собой нарушилась. Мы попросту обнялись и расцеловались.

Затем М. В. Кригин доложил о работе, проделанной личным составом эскадрильи, и ориентировочном плане на ближайшие дни. При первой же встрече и в беседе с начальником штаба я убедился, что он хорошо подкован в летном деле.

Перед нами поставили основную задачу — обеспечить сборку самолетов И-16, их облет, привести эскадрилью в полную боевую готовность. Ну и естественно, предстояло распределить летный и технический состав по звеньям и экипажам.

В докладе начальника штаба меня, честно говоря, взволновало одно обстоятельство. Инженерный, технический и обслуживающий состав эскадрильи — испанцы. За исключением инженеров, это были молодые парни. Даже моложе нас, хотя самому старшему среди советских пилотов еще не исполнилось четверти века. Окончили испанцы техническую школу, изучали там старую материальную часть. Истребитель И-16, его эксплуатацию «знают очень слабо». Эти слова Кригина я понял так: «совсем не знают».

Конечно, они будут изучать «москас» в процессе сборки и облета. У инженеров имелся свой отработанный план на этот счет, Я ознакомился и с ним. План показался мне четким. Он был составлен с точным прицелом: за период монтажа и облета И-16 техники, инженеры и другие работники обслуживающего персонала должны научиться грамотно эксплуатировать наши самолеты. Им помогали четыре советских техника, которые остались в эскадрилье на несколько дней. А группа товарищей, в которой работала эта четверка, уже выехала на Родину.

— Кто, кроме вас, начальник штаба, знает русский? — спросил я Кригина.

— Пожалуй, никто.

Мне очень захотелось крепко почесать затылок.

— Командование ВВС приказало мне выполнять обязанности и начальника штаба, и переводчика, — сказал Кригин.

— Вы уже говорили… Один на всех…

— Что делать, Александр Иванович…

Да, работать, а тем более воевать, когда не понимаешь языка испанца-техника, трудно. Даже когда летчик и техник говорят на одном языке, взаимопонимание приходит не сразу. Я имею в виду такое взаимопонимание, когда пилот и его наземный помощник угадывают мысли друг друга с полуслова. А тут — нам известно не более пяти испанских слов, а нашим испанским товарищам по оружию столько же русских.

Оставалось одно — надежда на наше огромное желание изучать испанский язык и желание испанских друзей овладеть необходимым минимумом русских авиационных — и не только авиационных — терминов. Своим главным лингвистом и связующим человеком мы считали Михаила Викторовича. И не ошиблись. Он помог сравнительно быстро установить деловые, товарищеские отношения, взаимное доверие между советскими летчиками и испанскими специалистами. Без этого я не мыслил себе успеха в нашей совместной боевой работе.

Отдохнув с дороги, мы прибыли на аэродром утром. Знакомлюсь с техническим персоналом. Распределяю летно-технический состав по звеньям и экипажам.

Начальник штаба Кригин быстро построил инженеров и техников, весь обслуживающий персонал. Нельзя было не почувствовать, что испанские товарищи дисциплинированы. Приняв доклад начальника штаба, представляю летчиков. Затем Михаил Викторович зачитал приказ командующего ВВС Испанской республики о создании нашей эскадрильи и назначениях на должности. Приказ по эскадрилье о распределении летно-технического состава по экипажам и звеньям объявили всем присутствующим.

— Командир эскадрильи — Алехандро, техник — Хосе Мария Родригес…

Послышалось:

— Си! (Я!)

Из строя вышел одетый в синий комбинезон юноша. Щупленький, ростом не более полутора метров. Я был весьма удивлен. Очевидно, вид у меня был несколько оторопелый. Хосе мой взгляд, наверное, не понравился. Он стал быстро, но с достоинством что-то говорить начальнику штаба. Из всего я хорошо запомнил слово «хефе» — командир.

— Пусть командир не смущается, что я молод и мал ростом. Мне скоро будет восемнадцать, — перевел Кригин. — Великанов, как хефе, у нас в роду не бывало. Но я неплохо учился. Это может подтвердить инженер Лопес. А рост… Мне будет легче других пролезть в самолете туда, куда высокий парень просто не доберется.