Владимир Дайнес: Жуков

Осенью 1914 года добровольцем ушел на фронт Александр Пилихин. Звал с собой и Георгия Жукова, но тот отказался. В «Воспоминаниях и размышлениях» этот отказ мотивируется довольно обстоятельно: принято такое решение было под влиянием Ф.И.Колесова, который считал, что неимущим воевать не за что. Однако в мемуарах оценки начального периода войны с сугубо классовых позиций выглядят уж чересчур официозными, в духе влияния гораздо более позднего времени. Видно, Жуков чего-то не договаривает. Ведь знал он, что Михаил Пилихин гордился поступком старшего брата, а Александр прислал с фронта письмо, где писал: «Я, сын своей Родины, не мог оставаться без участия». Его на фронте тяжело ранило, и он был эвакуирован в госпиталь в Москву. Из госпиталя Александр выписался инвалидом и вернулся домой к отцу. В феврале 1918 года А.М.Пилихин добровольно вступил в Красную Армию и погиб в боях под Царицыном.

Жуков по-прежнему работал в мастерской, но жил уже на частной квартире в Охотном Ряду, что снимал за три рубля в месяц у вдовы Малышевой. Дочь ее Марию он полюбил, и вскоре они решили пожениться. Но война спутала все надежды и расчеты. В связи с большими потерями на фронте в конце июля 1915 года был объявлен досрочный призыв молодежи рождения 1896 года. Подходила и очередь Жукова. «Особого энтузиазма я не испытывал, так как на каждом шагу в Москве встречал несчастных калек, вернувшихся с фронта, и тут же видел, как рядом по-прежнему широко и беспечно жили сынки богачей, — отмечал в своих мемуарах Георгий Константинович. — Они разъезжали по Москве на „лихачах“, в шикарных выездах, играли на скачках и бегах, устраивали пьяные оргии в ресторане „Яр“. Однако считал, что, если возьмут в армию, буду честно драться за Россию». [13] Там же. С. 63.

М.А.Пилихин, ценивший Жукова как хорошего работника, предложил устроить так, что его оставят на год по болезни, а может быть, — и по чистой. Однако Георгий посчитал, что по своему долгу обязан защищать Родину. Вряд ли его взгляды могли так поменяться за сравнительно короткий срок. Понятно, что причины первоначального отказа идти на фронт заключались отнюдь не в отсутствии патриотизма или смелости.

И вновь родная Стрелковка, прощание с родителями, а через несколько дней — призывной пункт в Малоярославце, куда Георгий Жуков вместе с односельчанами-одногодками прибыл в начале августа 1915 года. Начиналась солдатская жизнь.

Позже Георгий Константинович не раз задумывался над тем, почему именно так, а не иначе сложилась его жизнь. Например, по тем временам он имел достаточный образовательный ценз для поступления в школу прапорщиков. Но девятнадцатилетнему юноше этого не захотелось, и его по собственному желанию взяли в солдаты. В беседе с писателем Константином Симоновым Г.К.Жуков объяснил свой поступок следующим образом: «На мое решение повлияла поездка в родную деревню незадолго перед этим (перед призывом в армию. — В.Д.). Я встретил там, дома, двух прапорщиков из нашей деревни, до того плохих, неудачных, нескладных, что, глядя на них, мне было даже как-то неловко подумать, что вот я, девятнадцатилетний мальчишка, кончу школу прапорщиков и пойду командовать взводом и начальствовать над бывалыми солдатами, над бородачами, и буду в их глазах таким же, как эти прапорщики, которых я видел у себя в деревне. Мне не хотелось этого, было неловко. Я пошел солдатом». [14] Цит. по: Симонов К.М. Заметки к биографии Г.К.Жукова // Военно-исторический журнал. 1987. № 11. С. 40.

Попал Жуков в кавалерию, и с ней оказалась связана почти четверть века его военной биографии. После прибытия в Калугу новобранцев направили в учебный городок, находившийся за городом. Там им объявили, что они находятся в 189-м запасном пехотном батальоне, где будет формироваться команда 5-го запасного кавалерийского полка. Сначала предстояло обучаться пехотному строю, и всем выдали учебные винтовки. Отделенный командир ефрейтор Шахворостов объявил внутренний распорядок и обязанности новобранцев. Он строго предупредил, что, кроме как «по нужде», никто не может никуда отлучаться, если не хочет попасть в дисциплинарный батальон. «Говорил он отрывисто и резко, сопровождая каждое слово взмахом кулака. В маленьких глазках его светилась такая злоба, как будто мы были его заклятыми врагами». [15] Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 1. С. 66.

Военная служба поначалу давалась Георгию с трудом. На строевых занятиях все новобранцы старались, но угодить начальству, а тем более дождаться поощрения, было нелегко. Придравшись к тому, что один солдат сбился с ноги, командир взвода старший унтер-офицер Малявко задержал всех на дополнительные занятия. «Впечатление от первого дня было угнетающим, — отмечал Жуков. — Хотелось скорее лечь на нары и заснуть. Но, словно разгадав наши намерения, взводный приказал построиться и объявил, что завтра нас выведут на общую вечернюю поверку, а потому мы должны сегодня разучить государственный гимн „Боже, царя храни!“. Разучивание и спевка продолжались до ночи. В 6 часов утра мы были уже на ногах, на утренней зарядке… Втягиваться в службу было нелегко. Но жизнь нас и до этого не баловала, и недели через две большинство привыкло к армейским порядкам». [16] Там же. С. 67.