Владимир Дайнес: Рокоссовский против Моделя. Гений маневра против мастера обороны

В ночь на 4 июля 1943 г. обстановка в полосе Центрального фронта резко изменилась, противник активизировал разведывательные действия перед фронтом обороны 60-й и 65-й армий. Командующий 60-й армией генерал И. Д. Черняховский получил от начальника разведки сведения о том, что на правом фланге, на участке обороны 24-го стрелкового корпуса, обнаружено шестнадцать поисковых групп врага, охотившихся за «языками», а на левом фланге, в полосе обороны 30-го стрелкового корпуса, – двенадцать. На стыке этих двух корпусов саперы противника начали разминирование наших минных полей. Черняховский немедленно доложил по ВЧ полученные сведения командующему фронтом генералу армии К. К. Рокоссовскому.

– Какие меры вы предприняли? – спросил Константин Константинович.

– Обеспечить полную готовность к отражению наступления противника!

– Несомненно, надо быть готовым, но, мне кажется, противник хитрит. Такое же положение на левом фланге 65-й армии!

В ночь на 5 июля разведгруппа 15-й гвардейской стрелковой дивизии 13-й армии захватила пленного сапера, который при допросе показал, что он входил в состав группы, производившей разминирование проходов в минных заграждениях и что с двух часов ночи 5 июля немецкие войска перейдут в наступление с задачей захватить Курск. Командующий 13-й армией генерал Н. П. Пухов немедленно сообщил об этом в штаб Центрального фронта. Рокоссовский впоследствии вспоминал:

«До этого срока оставалось чуть более часа. Верить или не верить показаниям пленных? Если они говорят правду, надо уже начинать запланированную нами артиллерийскую контрподготовку, на которую выделялось до половины боевого комплекта снарядов и мин. Времени на запрос Ставки не было, обстановка складывалась так, что промедление могло привести к тяжелым последствиям. Присутствовавший при этом представитель Ставки Г. К. Жуков, который прибыл к нам накануне вечером, доверил решение этого вопроса мне. Я считаю, что он сделал правильно. Это позволило мне немедленно дать распоряжение командующему артиллерией фронта об открытии огня» [1].

С этим свидетельством полностью совпадают и воспоминания Маршала Советского Союза Г. К. Жукова:

– Что будем делать? – спросил Рокоссовский. – Докладывать в Ставку или дадим приказ на проведение контрподготовки?

– Время терять не будем, Константин Константинович. Отдавай приказ, как предусмотрено планом фронта и Ставки, а я сейчас позвоню Сталину и доложу о принятом решении.

Г. К. Жукова тут же соединили со Ставкой ВГК. Он доложил И. В. Сталину о полученных разведывательных данных и о решении провести контрподготовку. Сталин одобрил это решение и приказал чаще его информировать.

В 2 часа 20 минут 5 июля был отдан приказ о начале 30-минутной артиллерийской контрподготовки, в которой участвовало 2460 орудий и минометов. В 3 часа 25 минут бомбардировочная и штурмовая авиация противника массированными налетами группами до 50–60 самолетов начала бомбардировку и обстрел боевых порядков войск Центрального фронта на всю тактическую глубину, главным образом районов артиллерийских позиций. В 4 часа 30 минут началась артиллерийская подготовка противника. Через час пехота 9-й армии при поддержке до 800 танков и самоходных орудий перешла в наступление на 45-километровом фронте от Панской до Морозихи.

Войска Рокоссовского оказали противнику упорное сопротивление. К исходу дня 5 июля на северном фасе Курской дуги войска 9-й армии Моделя вклинились в оборону соединений Центрального фронта на 6–8 км лишь на ольховатском направлении (в полосе 13-й армии). Модель вынужден был признать, что цель наступления не достигнута, а силы обороняющихся войск Центрального фронта оказались значительно большими, чем считалось до этого. Поэтому Модель приказал ночью вывести 2-ю и 9-ю танковые дивизии в полосу наступления 47-го танкового корпуса. Им предписывалось 6 июля окончательно сломить сопротивление войск Центрального фронта и выйти на оперативный простор…

В то время как В. Модель и К. К. Рокоссовский вступили в противоборство на Курской земле, первому было 52 года, а второму – 49. Разница в три года может показаться несущественной. Однако для человека в погонах она на определенных этапах имеет значение и, как мы увидим, иногда дает фору в военной карьере.

Прежде чем продолжить наш рассказ, зададимся вопросом: стоит ли вообще уделять столь пристальное внимание В.