Виктор Тамман - В черной пасти фиорда

— Стоп дизель, левый электромотор самый малый вперед, акустику внимательно слушать!

Объявляется боевая тревога. Мы идем, как незрячие, хотя смотрим во все глаза, рискуем разбиться о приглубые берега, островки и скалы или столкнуться с неприятельским кораблем. Стопорить двигатель нельзя: без хода лодка становится беспомощной.

Проходит полчаса, а пурга не унимается. В лицо больно ударяют снежинки, глаза слезятся, а мы продолжаем, не отрываясь ни на секунду, напряженно всматриваться в белесую мглу.

— Курсовой ноль градусов шум винтов! — докладывают снизу.

И почти одновременно впереди по носу появляются отличительные огни. Видны оба бортовых, зеленый и красный, значит, судно идет прямо на нас. Расстояние дьявольски мало, времени на обдумывание — доли секунды. Вот когда буквально применимо выражение: промедление смерти подобно.

— Срочное погружение!

Людей с мостика как ветром сдуло, за ними и я прыгнул вниз. Лодка стремительно нырнула под идущий навстречу корабль.

Безмолвно стоим в центральном посту и, затаив дыхание, прислушиваемся к глухим стукам двигателя проходящего над нами судна. И каждый мучительно думает: жизнь или смерть? Заметили лодку или нет? Если да, то по всей базе немедленно будет объявлена тревога, набегут корабли, и нам вряд ли удастся вырваться в море: мы слишком далеко втянулись в фиорд.

Ритмичный шум винтов доказывает, что нас не заметили. Еще раз настороженность и готовность экипажа к решительным действиям спасают лодку.

Звуки судового двигателя затихают. Лодка снова всплывает. К нашей радости, снежный заряд прошел, показались берега. Запустив дизель, мы двигаемся дальше.

При входе в пролив между островом Стуре-Тамсё и восточным берегом фиорда снежный заряд с новой силой набрасывается на нас. Погружаться здесь опасно, не лучше и находиться на оживленной трассе. Лодка развернулась и спряталась за островом.

Прикидываю: скоро полная вода, на этот момент рассчитана минная постановка. Где же ее осуществить? Начальник штаба бригады капитан 1 ранга Б. И. Скорохватов рекомендовал поставить заграждение в проливе между островом Стуре-Тамсё (за которым мы сейчас находимся) и западным берегом фиорда. Там и поставим, только чуть выше — перед бухтой Странбукта.

Вскоре, как по заказу, снегопад прекращается. Становится светлее. На полуострове, недалеко от нас, отчетливо просматривается селение Репвог. В некоторых домиках светятся окна. Кто там? Фашисты, враги, или мирные жители — норвежские рыбаки?

На мостик поднимается старпом Новожилов и, подойдя ко мне, приглушенно говорит:

— Команда давно поднята по боевой тревоге. Может быть, поставить вахту? Или дадим отдохнуть хотя бы одной смене?

— Нет. Скоро начнем минную постановку. Будем выполнять ее в надводном положении.

Евгений Васильевич пожимает плечами.

— Чему вы удивляетесь? — спрашиваю его.

— Не припомню случая, чтобы мины ставили внутри фиордов в надводном положении, да еще так далеко от входа…

Да, мы находились почти в 24 милях от моря. Ставить мины в надводном положении — это, конечно, риск. Однако ночью под водой невозможно определить границы и положение заграждения, а ведь в минном деле самое важное — точность.

— А у вас есть основания для возражения? — снова спрашиваю Новожилова.

— Нет, только не изловили бы нас на этом. Башкинов докладывает:

— До полной воды остается двадцать пять минут.

Еще раз прикидываю: места здесь приглубые, и суда держатся вплотную к берегу. Следовательно, к нему надо подойти как можно ближе. Сразу же после разворота и начинать. Границы постановки штурман засечет по компасу на мостике.

Лодка проходит недалеко от островков Липле-Тамсё и Шехольмен, направляясь к западной стороне фиорда.

Начинаем приближаться к берегу. Он ясно виден, четко выделяются оголенные от снега места. Горы стоят стеной, и кажется, что не лодка, а темная скалистая масса жутко и неотвратимо надвигается на нас. Это действует на рулевого, переведенного на мостик; Григорий Мирошниченко, очень опытный, закаленный в походах старшина 2-й статьи, невольно уклоняется в сторону.

— Точнее держать на курсе, право не ходить!

— Есть…

Мне, признаться, тоже нелегко. Волнуюсь. Ведь при малейшей ошибке лодка вылетит на камни. А мы подходим все ближе и ближе. Груды камней, торчащие перед урезом воды, совсем рядом. Несмотря на ночь, я вижу легкие всплески на прибрежных рифах. Диомид Васильевич Башкинов стоит за моей спиной, пытается что-то сказать, но молчит, дыша мне в затылок. Лодка так сблизилась с берегом, что у меня дух захватывает. Но надо подойти еще немного…