– У тебя есть фотокарточка в гражданской форме?
– Нет.
– А есть фотоаппарат?
– Есть.
– А есть, кому фотографировать?
– Есть.
– Тогда сейчас же сфотографируйся и утром пораньше с двумя карточками приезжай на работу.
– Я всегда приезжаю за полчаса до начала рабочего дня.
Уловив его настроение, я понял, что речь идет о чем-то необычном. Зять меня сфотографировал и ночью отпечатал карточки.
Когда я зашел к Рябову, он сказал, что начальник Генштаба назначил меня старшим группы, направляющейся в Египет, а моего однокашника П.И. Баженова – в Сирию. Вскоре всех отъезжающих собрали в зале заседаний Сухопутных войск, проинструктировали, приказали на другой день к 9 часам утра прибыть на Чкаловский аэродром. Я пошел к себе, сдал из сейфа документы, хотел побеседовать с Диким, получить от него какие-то сведения о порядках в египетской армии, так как он был там два года советником у начальника бронетанкового управления. Оказалось, Дикий вдруг уехал в пятницу на Кубинку якобы на какие-то испытания ночных приборов...
На следующий день в 12 часов мы были уже на советском военном аэродроме, близ Будапешта, без загранпаспортов, с 200 рублями в карманах. Там узнали, что в Каир нас будут отправлять только завтра. Мы попросили у командира дивизии автобус и после обеда поехали осматривать Будапешт. Оказалось, что один офицер из нашей группы служил раньше в Венгрии и у него сохранилось немного форинтов, на которые мы в какой-то забегаловке выпили по кружке пива и послушали аккордеонистку, которая для нас наиграла «Голубой Дунай».
Отправка в Каир и Дамаск осуществлялась транспортными самолетами Ан-12, которые были загружены каким-то имуществом и поднимались в воздух через каждые 15 минут. Нас помещали в самолеты по два человека, на лежаках экипажа, в проходе между кабиной пилотов и салоном. Туалета не было. В Каир мы прилетели в сумерки, а когда приехали в город, было уже темно. Маскировки в нашем понимании не было, не горели только уличные фонари.
Поместили нас в гостинице, недалеко от советского посольства, на берегу Нила. На другой день выяснилось, что посол Виноградов заранее знало предстоящей войне и выслал из Каира в СССР все семьи дипломатов. Остался только завхоз и три учительницы, которые в школе посольства организовали обеды для дипломатов и приезжающих вроде нас.
Жили мы по два человека в номере, завтракали внизу в гостинице. Завтрак состоял из хлеба, брынзы, кофе и входил в цену проживания. Ужинали в гостинице все вместе, поочередно в каждом номере. Живущие в нем заготавливали продукты и спирт по 150 г на человека. Спирт мы употребляли по двум причинам: он очень дешево стоил, свободно продавался во всех аптеках и, по мнению большинства членов нашей группы, предохранял от заразных болезней.
За все время пребывания в Египте в нашей группе никто не болел! После ужина садились за преферанс. По моему предложению, проигравшие вносили деньги в общий котел для покупки продуктов для ужина.
Военный атташе контр-адмирал Ивлев Николай Дмитриевич, к которому, кстати, я питаю большое уважение, не смог договориться в Генштабе о порядке нашей работы. Тогда я предложил ему на следующий день поехать вместе со мной в бронетанковое управление, с чем он согласился.
Бронетанковое управление тогда возглавлял генерал Камаль, знавший хорошо английский язык и плохо понимавший русский, хотя он один год стажировался у нас на высших курсах «Выстрел». В связи с этим беседа проходила на английском языке, которым в совершенстве владел наш военный атташе. Ничего не понимая, я спросил Николая Дмитриевича, о чем они говорят? Он сказал, что Камаль очень хвалит Советский Союз, наши отношения с Египтом. Я попросил военного атташе сказать Камалю, что мы не политики, а инженеры, хотим узнать недостатки наших танков в боевых условиях, чтобы потом их устранить. Услышав перевод моих слов, Камаль заулыбался, выделил в мое распоряжение УАЗ, прикрепил ко мне начальника отдела боевой подготовки бригадного генерала Хоснэ и переводчика, капитана Талата, которые сопровождали меня в каждой поездке на Синайский полуостров. Со мной также ездили представители разведуправления и других родов войск, которые не сумели найти контакта со своими египетскими коллегами. В какой район съездить мне, советовал Николай Дмитриевич.
Я очень хотел свозить на фронт генерала – начальника факультета Военной инженерной академии, который до этого был советником в Египте. Приехав, он замкнулся в своей комнате, с нами не обедал и не ужинал, экономил командировочные деньги на какие-то покупки, не сделал ни одной попытки связаться с египетскими инженерами. За себя он послал однажды на Синай подполковника – научного сотрудника инженерного института. Он недалеко от канала увидел кучу противотанковых мин, одну из которых захватил с собой. Они вдвоем начали ее разбирать, измерять и описывать. Как-то проходя мимо них, я, ради шутки, сказал: «Зачем вы занимаетесь ненужным делом? Мина-то советская...» Они немного обиделись и показали мне маркировку на верхней крышке с какими-то надписями латинским шрифтом. После оказалось – это мина была действительно советская, но изготовленная в Чехословакии...
Читать дальше