Николай Долгополов - Ким Филби

— Вы думаете, что даже в центре Москвы, где жил Филби…

— Подход был такой: исключить возможность получения каких бы то ни было конкретных сведений о Филби. Ким жил поблизости от улицы Горького. Но перед тем, как завезти Найтли к нему, мы его долго кружили по городу, чтобы сложилось впечатление, что Филби проживает где-то далеко от центра Москвы. Так и получилось: подвезли, раз и в подъезд, на лифте подняли. Мы даже хотели номер дома убрать… Да, об этом тоже приходилось думать! Хотя, казалось бы, у нас в Москве, в столице…

— Интервью с Найтли — это, конечно, очередная успешная операция Филби. Но ведь говорят, были у него и слабые стороны, тяжелые пристрастия. Или они больше из области мифов?

— Не хочу сравнивать Филби в этом отношении с кем-то другим. У каждого есть свои сильные и слабые стороны. Но уже упомянутый его аристократизм присутствует во всем. Проходит по всей жизни — и по происхождению, и по воспитанию, и по образованию, и по всему тому, что произошло в дальнейшем, в последующей жизни здесь, у нас.

Конечно, о любом публичном человеке, в том числе и о Филби, с позиции недоброжелателей можно писать негативные вещи. Иногда пытаются очернить его, снизить уровень жизненного потенциала. Но я уверен, что это недостойная затея и такие потуги не соответствуют роли Филби и его значению в такой специфической сфере, как деятельность специальных служб. Если вспоминать о давнем периоде, которого я не захватил, то вам придется поговорить с кем-то другим. В моем понимании, пресса — и современная наша, и иностранная — в погоне за сенсационными фактами придает совершенно непропорциональное значение таким привычкам английского джентльмена. Прозвучало недавно высказывание Руфины Ивановны: выпивал два маленьких стаканчика коньяку, наполовину, даже на две трети разбавленного водой. Стаканчика! Разбавленного водой! А идет: выпивал два стакана коньяку, о разбавлении — ничего. Принять пятьдесят граммов за ужином, это что — алкоголизм? Нормальный был мужчина в этом смысле, с моей точки зрения, как английского, так и русского менталитета. В последние же годы не было этого ничего. Тем более Руфина Ивановна…

— …перевоспитала его.

— Да. К тому же стечение обстоятельств: время, возраст. В последние годы жизни Филби, конечно, воспрянул. «Перестройка», действительно подъем и в настроении, и в жизни. У человека в достаточно зрелом возрасте появилась востребованность. Активный период: интервью, подготовка информационных материалов, переиздание книги… Я, кстати, ездил в «Воениздат», обсуждал вопросы, связанные с переизданием его «Тайной войны». Вышла, и большим тиражом — сто тысяч экземпляров.

— Мне бы хотелось, чтобы вы поделились какими-то личными впечатлениями. Вы ведь с ним соприкасались, ездили, сопровождали?

— Не то чтобы соприкасался и ездил. Я бывал у него дома, встречались на работе.

— Знаете, если о работе, то меня очень удивил один пассаж из книги Филби «Я шел своим путем». В 1977 году, выступая перед руководящим составом Первого главного управления, он в какой-то миг ошарашил слушателей, сказав, что проник в штаб-квартиру восьмой по счету спецслужбы. То была, конечно, шутка, однако по залу пронесся гул замешательства. Публика потом быстро разобралась — британский юмор. А я был поражен другим. Филби в Москве с 1963-го, а первый раз в здании разведки лишь четырнадцать лет спустя. Неужели он раньше там не бывал?

— Да, понимаю, о чем вы хотите спросить… Остались еще люди, которые работали с ним много раньше моего. Они в большей степени осведомлены о том периоде жизни, которым он, вероятно, был не полностью удовлетворен.

— Я даже его снимок с Калугиным видел. Тем самым, что теперь в США.

— А почему нет? Калугин был начальником управления, с Филби встречался, как потом встречались и последующие начальники этого же управления. Здесь уже организационная сторона жизни Филби, наша помощь, если хотите, более специфический термин — кураторство. Это совсем не значит, что он кого-то выбирал или для него подбирали сотрудников, обязательно раньше работавших в Англии или по Англии.

— Разве отбирали не по этому, английскому, признаку?

— Нет. Я, например, в Англии был только в рамках обеспечения государственного визита и уже в 2000-е годы. Вообще я «немец» по профилю, если можно так сказать. Никакого прямого отношения к британским делам не имел.

— Почему тогда к Филби отправили все-таки вас? Может, молодой? Или время подошло или как? Рассчитывали, что вы каким-то образом сойдетесь?