Федор Фомин - Записки старого чекиста

— Ну и что из этого следует? О том, что вы бывший полковник, все знают, как знают и другое: что вы с первых дней Советской власти защищали ее от врагов. Знают также, что Советская власть вам доверяла и доверяет ответственные посты в Красной Армии, что вы работали вместе с С. М. Кировым.

Я объяснил Шорину, что это чистейшая провокация, задуманная, как видно, в широких масштабах, что не один он получает такие послания.

— Но все же, почему они меня вспомнили? Ведь за границей меня давно предали анафеме. Там, конечно, хорошо известно, что в годы гражданской войны я боролся с белогвардейцами, с интервентами…

А на другой день — звонок из Смольного. Слышу голос Сергея Мироновича Кирова:

— Товарищ Фомин, у меня только что был академик Иван Петрович Павлов… Пришел и, ничего не объясняя, сердито спрашивает: «А что, к нам собирается царь Кирилл из Парижа?» И показывает мне письмо и манифест «царя Кирилла». А потом так же сердито добавил: «Я уже привык жить без царя, зачем он мне нужен? Пусть этот Кирилл больше мне ничего не пишет!»

Я ответил Сергею Мироновичу, что мне уже известно несколько подобных случаев и что меры к пресечению их приняты.

— Нужно как можно скорее покончить с этим, — сказал Сергей Миронович. — А то это приносит людям лишние волнения.

А тем временем погранотрядами Ленинградского военного округа было установлено, что все эти контрреволюционные листовки — манифест «царя Кирилла», его обращения «К русскому воинству», «К русскому народу», а также письма провозили проводники поездов из Эстонии и Латвии. Для этой цели в полу вагонов устраивались специальные потайные ящики, в них были обнаружены и мелкие галантерейные товары. Проводников арестовали. Они указали и тех, кто покупал контрабанду, и тех, кто распространял среди населения письма и манифест по заданию парижской эмигрантской организации РОВС. Агенты этой белогвардейской организации, как выяснилось, скупали у букинистов такие дореволюционные справочники, как «Вся Россия», «Вся Москва», «Весь Петроград». Из них брали адреса известных ученых, инженеров, адвокатов, бывших генералов, крупных чиновников. Им писались письма и вместе с манифестом и обращениями завозились к нам. А здесь, через местные почтовые отделения, письма рассылались по указанным адресам.

Однако вся эта затея абсолютно ни к чему не привела. На эмигрантскую провокацию никто не поддался.

К началу 30-х годов наша страна имела уже нормальные дипломатические отношения со всеми крупнейшими странами мира, кроме США. С некоторыми капиталистическими государствами у нас были и особые промысловые и другие соглашения. В частности, был заключен договор с Англией на рыболовные и зверобойные концессии в северных морях. И надо сказать, что все здесь обходилось без каких-либо осложнений, пока английские тральщики соблюдали установленные договором правила.

Но вот в 1933 году начались переговоры между СССР и США об установлении дипломатических отношений. Это не отвечало интересам английских агрессивных кругов. И они решили спровоцировать какой-либо конфликт с Советским Союзом, чтобы получить повод для пропаганды против нормализации отношений между СССР и США.

Именно в это время английские рыболовные суда, несмотря на наши предупреждения, стали все ближе и ближе подходить к советским берегам и пытались связаться с населением.

Коменданту отдельной Мурманской пограничной комендатуры О ГПУ Алешину было приказано срочно выяснить, с какой целью подходят к нашим берегам английские рыболовные суда. Вскоре от Алешина пришло донесение: английские тральщики, пользуясь разрешением ловить рыбу в наших водах, нарушают свои обязательства и близко подходят к советским берегам. При этом они не только ловят рыбу в неположенных местах, но еще занимаются контрабандой и шпионажем. На шлюпках английские моряки подходят к берегу, продают местному населению заграничные вещи, а заодно интересуются, как часто бывают в этих местах пограничники, каково настроение у людей, есть ли недовольные Советской властью и т. п.

Вскоре получаю от Алешина новое сообщение: два английских рыболовных тральщика, «Вридлейт» и «Дайн», особенно злостно нарушают наши морские границы. Их шлюпки в ночное время постоянно курсируют у берегов. Есть сведения, что кроме вещей передаются какие-то письма. Капитанам этих судов делались предупреждения, но они снимались с якорей и уходили в море, чтобы через несколько часов в другом месте снова бросить якорь и спустить шлюпки. Не было никакого сомнения, что эти «зверобои» и «рыболовы» интересуются отнюдь не рыбой и морским зверем.