Федор Фомин - Записки старого чекиста

В августе 1924 года во Франции объявился новый русский царь «Кирилл I». Так величал себя великий князь Кирилл Владимирович Романов — адмирал царского флота. Эмигрантская молодежь его поддерживала, а старики не признавали: они не могли простить ему, что в Февральскую революцию, после свержения царя Николая II, он явился в Государственную думу с красным бантом на мундире.

Я не стал бы об этом и вспоминать, если бы мне не пришлось столкнуться с «деятельностью» этого «царя» в 1930 году. Как-то начальник Псковского погранотряда Д. М. Давыдов доложил мне, что по пути следования поезда из Прибалтики в большом количестве были разбросаны открытки с портретом «царя Кирилла» и его манифестом. На другой день такое же сообщение я получаю от начальника Островского погранотряда И. Я. Ильина.

Я приказал немедленно выяснить, кто и как провозит через границу эти контрреволюционные листовки.

Через некоторое время ко мне явился на прием известный врач-терапевт профессор Шварц. Вид у профессора был крайне взволнованный, когда он вошел в кабинет. Даже не ответил на мое приветствие и не сел в придвинутое кресло. Дрожащими руками он протянул мне изящную открытку, изготовленную из отличной меловой бумаги:

— Товарищ Фомин! Меня хорошо знают в Ленинграде, зачем же эта провокационная проверка?

— Мы провокациями не занимаемся, товарищ Шварц. Откуда у вас эта открытка?

— Мне прислали ее по почте. В конверт был вложен вот этот манифест и еще письмо.

— Это действительно провокация. Но только со стороны какой-нибудь зарубежной антисоветской организации.

— Но откуда же они знают мой адрес? Ведь письмо адресовано непосредственно мне. Вот смотрите: фамилия, имя, отчество. И послушайте, что они пишут мне: «Верьте в царя Кирилла, он скоро будет в Петрограде. Будьте готовы встретить законного царя русского народа» и т. д… Я готов поклясться чем угодно, что у меня нет знакомых ни здесь, ни за границей, кто бы мог писать такие послания…

Я, как мог, постарался убедить профессора, что его никто ни в чем не подозревает.

— Нам известно, откуда и как поступают эти письма и манифест. Мы уже приняли меры, чтобы они больше не появлялись у нас. Если нечто подобное повторится, то рвите и бросайте в корзину… А за то, что уведомили нас, спасибо.

Профессор, видимо успокоенный, поблагодарил, раскланялся и направился к выходу. В дверях он задержался:

— А манифест этот отзывает анекдотом, просто смех, да и только.

Действительно, Шварц был прав. Трудно удержаться от улыбки, читая это послание новоиспеченного «царя», столь же нелепое, сколь и велеречивое:

«…Осенив Себя Крестным знаменем, объявляю всему Народу Русскому: Надежда наша, что сохранилась драгоценная жизнь Государя Императора Николая Александровича, или Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, или Великого Князя Михаила Александровича, не осуществилась…

Российские Законы о Престолонаследии не допускают, чтобы Императорский Престол оставался праздным после установленной смерти предшествующего Императора и Его ближайших Наследников…

А посему Я, Старший в Роде Царском, Единственный Законный Правоприемник Российского Императорского Престола, принимаю принадлежащий Мне непререкаемо титул Императора Всероссийского.

Сына Моего, Князя Владимира Кирилловича, провозглашаю Наследником Престола с присвоением Ему титула Великого Князя Наследника и Цесаревича.

Обещаюсь и клянусь свято блюсти Веру Православную и Российские Основные Законы о престолонаследии…

Дан 31 Августа 1924 года. Кирилл»

Когда я читал это, мне чудилось, что я слышу голос с того света. Но — увы! — приходилось прислушиваться. Потому что и он, и ему подобные голоса мешали жить живым людям.

Следует отметить одну существенную деталь. Манифест, обращения, письма рассылались, как правило, тем, кого хорошо знали в нашей стране и за границей.

Через несколько дней ко мне приходит другой посетитель, не менее взволнованный, — председатель Ленинградского областного Осоавиахима В. И. Шорин. Он тяжело опустился в кресло и молча подал мне все тот же пресловутый манифест «царя Кирилла» и такое же письмо, как и у профессора Шварца.

— Каким-то мерзавцам захотелось меня скомпрометировать, — глухо начал он. — Вот, с сегодняшней почтой получил этот «подарочек». Впрочем, — он криво усмехнулся. — сделать это нетрудно, ведь я бывший царский полковник, как вы знаете…

И опять мне пришлось успокаивать: