Владимир Глоцер - Вот какой Хармс! Взгляд современников

Еще в мирное время Марина показывала мне фотографии и говорила: «Вот это моя мама... А это — мамочка, которая меня воспитала». Это была фотография тетки, у которой она выросла в семье. Как же ее фамилия была?.. Я эту тетку потом встречала, после Москвы. Она ко мне приходила и показывала фотографии, когда Марина была уже с Дурново в Америке.

Значит, после Даниной смерти она эвакуировалась на Северный Кавказ. Но туда пришли немцы. Уходя, они увезли с собой группу эвакуированных, в том числе Марину. Она оказалась в Германии, стала разыскивать, чтобы как-то зацепиться, свою настоящую мать, которая была замужем за очень богатым человеком, у них было очень крупное дело, — автомобильное, кажется [76] Второй муж Марины Малич, Михаил Вышеславцев (1886—1962), не был никаким автомобильным королем, он был менеджером в фирме у Форда. . Они жили в северной Африке. Случилось так... Мать ее приняла. И однажды, после того как мать по делам поехала в Париж, она, вернувшись, узнала, что король-то, этот самый, автомобильный, сошелся с Мариной и Марина забеременела. Мать ее выгнала. Король как-то хотел восстановить отношения с Мариной, уйти от матери, но Марина отказалась. Она пыталась где-то устроиться... на работу. Кажется, домработницей. Но как только выяснялось, что она беременна, ее выгоняли. Теперь я уже не помню, родила ли она еще во Франции или уже в Америке. Сына [77] Сын, Дмитрий Вышеславцев, родился в 1947 году в Ницце (Франция), менеджер. . Старик не хотел порывать с ней отношения, а Марина не хотела к нему возвращаться ни под каким видом. Он, однако, помог ей уехать в Южную Америку. Там она встретилась с Дурново и вышла за него замуж. У них было книжное дело, книжная лавка. Это вы знаете, верно. Она одно время переписывалась с Петровыми [78] Петровы — семья Всеволода Николаевича Петрова (1912—1978), искусствоведа, с которым дружил Хармс в последние годы. Ему посвящен рассказ «Исторический эпизод» (1939) из цикла «Случаи». Написал воспоминания о Хармсе («Панорама искусства 13». М., «Советский художник», 1990). . Они вам говорили? И фотографии показывали? И вы видели, что у них там, в доме Марины, Кремль стоит? Мне показывала эту фотографию «мамочка, которая меня воспитала», — она после войны ко мне приходила. Она показывала мне Маринин дом, когда Марина была уже с Дурново. И у входа, на верху лестницы, стоял макет Кремля. Фотографию Марининого сына показывала. Здоровенный парень, он был в этом самом... (не договаривает) . Марина в письмах спрашивала обо мне, спрашивала об Антоне: как, что? Я ей послала, — это было уже после смерти моего мужа, пленки или пластинки, — все-таки, наверное, пленки, но они не дошли до нее. Дальнейшей судьбы Марины я не знаю [79] О судьбе Марины Владимировны Малич — в моей книге «Марина Дурново. Мой муж Даниил Хармс» (первое отдельное издание: М., «Б.С.Г.-Пресс», 2000). .

Борис Семенов пишет, что посреди комнаты сидела красавица Марина [80] Мемуаристка имеет в виду воспоминания Бориса Семенова «Чудак истинный и радостный» в журнале «Аврора» (1977, № 4). . Марина никогда не была красавицей. Она была человек.

Вы знаете, что Даниил Иванович всегда говорил господа — и никак иначе. Когда он обращался к людям, он никогда не говорил ни товарищи , ни друзья , — он всегда говорил только господа ...

Я читала разные воспоминания о Данииле Ивановиче. Алиса Порет пишет больше о себе, чем о нем [81] Алиса Ивановна Порет (1902—1984), живописец, график, художник книги. Ее воспоминания о Данииле Хармсе напечатаны в «Панораме искусств 3» (М., «Советский художник», 1980). . И у Эськи такое же впечатление. Я уже не говорю про историю с дирижером, — чушь совершенно. И потом, оценка Даниила Ивановича-человека неверная. Это дамское блекотание. Но если у нее факты какие-то неверные, то стиль у нее тот, который был тогда, та самая тональность. Это так. Но факты... Вот когда врач к ней приходил, — это все могло быть, о собаках — тоже, но вот про дирижера чёрт знает что. Это было бы известно тогда. Но чтобы одна Порет заметила, — как это могло быть?!

Я помню, что, когда они в эвакуацию нас провожали, мы везли буханку хлеба или две, — ну сколько мы могли взять? — у меня всё было помечено, потому что вещи можно было ограниченно брать. И, значит, был пакет с хлебом, и мы думали: хоть бы его не украли. А Даниил Иванович сказал: «А вы припишите, что это хлеб Киршона [82] Владимир Михайлович Киршон (1902—1938), драматург, литературно-общественный деятель, один из руководителей Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП). Был репрессирован. 18 Ударение сделал на первом слоге. (Примеч. Н. Шанько.) , тогда никто не тронет». Вот это стиль его.