Сергей Мельгунов - Александр I. Сфинкс на троне

Напр., в своей критике русской армии после оставления Москвы. См. выше «Вожди русской армии».

Так выражался Жозеф де Местр в своем донесении 2 июня 1813 г.

Правда, как только в Москву приходит известие о ста днях, здесь сейчас же приостанавливаются с новыми постройками,— таков был страх перед «счастливой звездой» Наполеона.

Интересно сопоставить это свидетельство с показанием современника, которому в 1812 г. было поручено «бывать в обществе и опровергать нелепые слухи и клеветы» на императора («Рус. Арх», 1887, II): «Дворянство громко винило Александра в государственном бедствии (оставление Москвы), так что в разговорах редко кто решался его извинять и оправдывать».

Каховский в письме к Николаю.

Эти экскурсы были в моде в эпоху наполеоновского нашествия, при содействии их Наполеон превращался в апокалипсического ангела бед — Аполлиона и т. д. (напр., у свящ. Левитского).

Между «мистиками» происходит своего рода соревнование во влиянии на Александра: противниками Крюденер приводится специально для откровения Александру ясновидица Мария Кумер.

Ее единственная заслуга в этой области, кажется, заключается в том. что, по мнению историков литературы, роман Крюденер «Valerie» (1803) оказал влияние на содержание первоначального замысла «Дедов» Мицкевича.

Мало того: Грабянка — глава мистического кружка «Новый Израиль» — был даже посажен в крепость, где и умер.

У него к тому же перед этим был еще апоплексический удар.

Правда, официальным расследованиям вообще не приходится давать большой веры, но и решительно нет никаких оснований видеть в Дубовицком какого-то религиозного оригинального мыслителя.

Так свидетельствует Бебер в своих «Заметках о масонстве в России».

Бебер был противником розенкрейцеров, которых он в свою очередь зачислял в среду мартинистов.

К этому времени относит эту записку А.Н. Пыпин.

Терпимой была признана основная ложа «Владимира к порядку» (мастером стула ее был Бебер), в управлении у которой находилось три ложи. В них числилось 114 человек, среди которых были семеновские и Преображенские офицеры.

Не все одобряли такую правительственную политику. Напр., Дибич, указывавший, что пропаганда масонства подрывает уважение к собственности.

За что Фесслер и был отнесен старыми масонами к числу «иллюминаторов», т.е. революционеров с точки зрения правоверного розенкрейцерства.

В последней против обрядности выступал проф. Шимкевич, член одной из литовских лож.

Этот союз, как упрощенный, привлек наибольшее число: в то время как, по исчислению В.И. Семевского, в «Великой провинциальной ложе» числилось пять лож при 397 членах; в Астрее в 1817 г. было 12 лож при 910 членах. В1818 г. «Астрея» насчитывает уже 24 ложи, 1300 человек, из коих 882 приходятся на Петербург.

См. статью С. Мельгунова «Один из русских розенкрейцеров».

К таким же положительным явлениям, конечно, следует отнести, напр., ранние протесты Лопухина против смертной казни и против употребления пыток.

Ложей называлось и самое учреждение и заседание.

Нельзя не припомнить по этому поводу проделку С. Т. Аксакова, который в юности написал, по его собственному выражению, «бессмыслицу и галиматью», подделавшись под тон Эккартстгаузена, Штиллинга и Лабзина. Ему совершенно удалось одурачить своих друзей-мистиков, восторгавшихся глубокомыслием этой «галиматьи*.

См. главу «Александр I».

Все подобные факты собраны с исчерпывающей полнотой у В. И. Семевского: «Политические и общественные идеи декабристов».

Ближайшим помощником Голицына явился т. с. Попов — один из наиболее рьяных, как мы видели, членов татариновского кружка; другим был А.И. Тургенев.

Это учреждение возникло в то время для рассмотрения книг, с целью водворения в обществе «постоянного и спасительного согласия между верою, ведением и властью».

«Священный союз, — писал Рунич в своих воспоминаниях» — был современным замыслом прекрасной души Александра. Это была божественная поэзия, которую профаны не могли оценить».