Сергей Анохин - Путь в небо

Тип планера [5] Имеется в виду планер А-7. , который нам предстояло испытывать, уже состоял на вооружении. На таких аппаратах успешно выполнялись боевые задания, и нигде в частях не слыхали, чтобы они при скольжении на крыло произвольно срывались в штопор.

...Буксируемый самолётом, набираю две тысячи метров высоты и приступаю к выполнению задания. Планер отлично слушается рулей. Даю ему правый крен, скольжу на крыло секунду, другую, и вот оно... планер помимо моей воли перебрасывается на левую плоскость и срывается в штопор. Однако он по-прежнему послушен рулям и сразу выходит из штопора.

Высота ещё достаточная, и можно продолжить испытания. Теперь выполняю скольжение на левую плоскость. Планер перебрасывает на правое крыло - и опять штопор, который так же легко прекращаю. После этого я ещё несколько раз поднимаюсь в воздух, и всегда скольжение на крыло кончается срывом в штопор.

Следующий этап испытаний должен выяснить, как планер выходит из штопора. Для этого следовало сделать два-три витка.

...Испытания назначили на середину дня, сразу после обеда. Это - лучшее время для планериста. От нагретой солнцем земли поднимаются потоки воздуха, они создают благоприятные условия для парящего полёта.

С утра мы с Авдеевым тщательно осмотрели планер, всё подготовили к испытаниям. Он вместе с лётчиками и механиками отправляется в столовую обедать, а я остаюсь на аэродроме. Не хочется почти километр тащиться по жаре, тем более, что я захватил с собой несколько бутербродов. Располагаюсь на траве и закусываю.

В обеденный час на аэродроме безлюдно и тихо. Самолёты спрятаны в глубине капониров, планеры размещены под деревьями. Перекусив, иду к своему планеру. Он стоит в холодке. В пассажирской кабине для балласта уложены мешки с песком. Испытания проходят с полным полётным весом. Я ложусь на мешки, открываю книжку и, прочитав несколько страниц, незаметно для себя засыпаю.

Просыпаюсь от стука. Впечатление такое, будто в планер забивают гвозди. Выхожу из кабины и вижу: солдат с величайшим усердием приколачивает фонарь аварийного покидания планера к пилотской кабине.

- Ты что делаешь? - спрашиваю я.

Солдат перестаёт работать. Это совсем молодой парень. Лицо у него круглое, румяное, а глаза синие-синие и наивные-наивные.

- Так мне приказали укрепить прочно этот колпак. А то лётчик жалуется, через щель сильно дует, - отвечает он.

- Да разве так делают?! - злюсь я.

- Небось, не испортим, - во весь рот улыбается парень. - Мы дело понимаем. Мой папаша столяр, и я тоже. Видишь, гвозди длинные, а тонкие. Дерево не поколет, и колпак не то что ветром - топором не отобьёшь.

- А знаешь, для чего этот колпак нужен?

- Нет! Я ещё технику не изучил. Меня только вчера на аэродром прислали работать по столярной части.

Парень смотрит на меня так ясно, так простодушно, что я перестаю злиться.

- Эта штука называется не колпак, а фонарь, - объясняю я, - и если с планером произойдёт авария, то лётчик может спастись, лишь сбросив фонарь и прыгнув с парашютом.

- Так, значит, я вроде для вас западню готовлю, вроде гроб заколачиваю, - побледнев от волнения, говорит солдат и дрожащими руками торопливо вытаскивает уже забитые гвозди.

Парень оказался совсем не таким дураком, каким я посчитал его сначала. Всё же я не успокаиваюсь, пока не отсылаю его от планера. А потом ещё раз проверяю, все ли гвозди вынуты и легко ли сбрасывается фонарь.

...Мы набираем высоту кругами. Буксировщик - двухмоторный бомбардировщик - идёт чуть ниже меня, и я хорошо вижу за его килем стрелка-радиста, который внимательно наблюдает «за воздухом», он просматривает нашу заднюю полусферу. Я тоже внимательно всматриваюсь в небо. Фронт недалеко, и могут появиться фашистские истребители. За небом наблюдаем не только мы. Две пары «яков» патрулируют над нами, готовые отразить противника.

Нужная высота набрана. Отцепляюсь от троса, включаю приборы-самописцы и делаю глубокое скольжение на правое крыло. Планер ведёт себя по-прежнему и через секунду-другую переходит в левый штопор. По заданию следует сделать 2-3 витка. Но, вращаясь вокруг своей продольной оси, планер поднимает нос выше горизонта. Признак плоского штопора. Из него самолёт или планер не всегда может выйти.

«Не стоит рисковать», - думаю я и ставлю рули на вывод из штопора.

Но никакого эффекта. Планер вращается всё быстрее и быстрее. Делаю ещё попытку. Опять безрезультатно.

Увлечённый борьбой со штопором, я забываю про землю, к которой, вращаясь, стремительно мчится планер. А когда вспоминаю, то... земля, огромная и жёсткая, уже смертельно близка. Глаза различают даже мельчайшие детали. На краю леса стоит дуб. Я вижу не только его опалённую молнией вершину, но и отдельные ветви.