глубоко уважающей вас Л. Трушевой.
P. S. Мне 19 лет, я имею небольшие средства» [5] ОРГТМ.Ф.1. 192/47.
Толстой предложил девушке сверять свою жизнь с тем христианским идеалом, о котором говорил в своей Нагорной проповеди Иисус Христос (главы V—VII Евангелия от Матфея):
«Не советую вам поступать на фельдшерские курсы. Не советую вообще искать средств делать добро. — Прежде всего на-
6//7
до искать средств перестать делать зло, кот[орым] полна наша жизнь. И нет лучшего средства делать самое плодотворное добро, как перестать делать зло. А то искание возможности делать большое добро, воображение о том, что мы готовимся к нему или делаем его, лишает нас ясности взгляда на зло нашей жизни. Для себя, по крайней мере, я делаю так, и с тех пор как делаю так, т. е. стараюсь уменьшать зло в моей жизни, жизнь моя полна, и меня не мучает сознание бесполезности ее. Человек доброе существо, и если только не делает дурное, он делает хорошее. Идеал христианский есть V, VI, VII гл. Матфея. Сличайте с ними свою жизнь, приближайте ее к этому идеалу и вам хватит работы на всю жизнь.
Л. Толстой» [6] Тол стой Л. Н. Поли. собр. соч. — М., 1953. — Т. 65. — С. 169-170.
.
Лидия попыталась продолжить переписку и 16 ноября 1890 года вновь написала письмо Толстому, оставшееся без ответа:
«Вы пишете, что нужно искоренять зло прежде, чем стремиться делать добро. Труд есть добро. А чем же и искоренять зло, как не добром?
Я думаю, если я буду трудиться для пользы ближних, то не буду ли я этим трудом искоренять зло как в самой себе, так и в других?» [7] ОРГТМ.Ф.1. 192/47.
Вероятно, под влиянием Толстого Лидия не стала поступать на фельдшерские курсы; над проблемой зла она размышляла всю жизнь («Как в сущности скучны и однообразны все выявления зла, — напишет Лидия Юдифовна спустя десятилетия в дневнике. — [...] Силы зла растут, а силы добра?» и т. д.), а Евангелие стало той нитью, которая помогала ей искать свой Путь и предназначение. Евгения вспоминала: «В доме у нас не было никакой религиозной атмосферы, все обряды совершались только потому, что “так принято”. Сестра с детства была очень религиозна, и ее вера сохранялась даже тогда, когда она начала принимать участие в революционной деятельности».
Вслед за сестрой к Толстому обратилась и Евгения, но письмо это не показалось, по-видимому, столь важным, как письмо Лидии:
«Мне 17 лет. Через два месяца хочу держать экзамены в университет. Теперь живу на средства мамы, значит, помочь голодающим не могу, но я тоже не могу сидеть сложа руки, зная, что там, может быть, люди умирают от голода, поэтому прошу,
7//8
очень прошу сказать, могу ли я хотя чем-нибудь, хотя немножко быть полезной Вам. Я буду делать все, решительно все... Простите. Мне стыдно писать это, так как я отлично понимаю, что не нужна, что буду лишней, что без денег теперь (только теперь) ничего нельзя сделать. Но все же помириться с тем, что я не нужна, что я бессильна, для меня немыслимо, ужасно. У меня есть надежда, и эта надежда заставила писать Вам.
Вы напишете, (я уверена) потому что Вы, кажется, хороший!»
На конверте письма Е. Ю. Трушевой Лев Николаевич написал: «не нужно отвечать» [8] ОРГТМ. Ф.1. 192/46.
.
В письмах сестер к Толстому упоминается о материальных затруднениях, возникших после смерти отца (ок. 1888—1889 года). Был продан собственный дом в Харькове на Михайловской площади. Однако Ирина Васильевна Трушева делала все, чтобы дети не чувствовали лишений. Ей удалось сохранить дачу Бабаки в Люботине Валковского уезда Харьковской губернии, которая была дорога не только ее дочерям, но в будущем стала родным домом и для Н. А. Бердяева.
В 1891 году Лидия ездила в Швейцарию, где в пансионе под Лозанной изучала французский язык. Евгения в 1896 году сдала экзамен на звание домашней учительницы.
В девяностые годы сестры вышли замуж за потомственных дворян братьев Рапп. Мужем Лидии стал Виктор Иванович (род. 1870), чиновник Харьковской контрольной палаты, совладелец издательства книг для народа («Книгоиздательство В. И. Рапп и В. И. Потапов»); мужем Евгении стал Евгений Иванович (род. 1868), выпускник Харьковского университета, присяжный поверенный, имевший довольно обширную адвокатскую практику. Они вчетвером стали частицей той антиправительственной волны, которая захлестнула Россию на рубеже XIX–XX веков. Сестры Трушевы-Рапп, предпринимая попытки в области народного просвещения (устройство библиотек, школ), встречали, по словам Евгении, на каждом шагу препятствия, поэтому они поняли, что «русский народ будет жить в цепях невежества долгие и долгие годы», и почувствовали без постороннего влияния, что единственный выход из этой ситуации — революция. В середине тридцатых годов, вспоминая свое прошлое, Лидия Юдифовна и ее знакомые (в частности К. В. Мочульский) чрезвычайно сожалели,
Читать дальше