Лидия Бердяева - Профессия - жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык

Об особых отношениях Лидии Юдифовны с людьми в тот период свидетельствует ее письмо Андрею Белому (одно из немногих ее писем, уцелевшее для потомков, его можно датировать периодом после 1918 года):

«Милый маленький Боренька (вдруг так именно захотелось назвать вас). Только что говорили о вас с Н<���иколаем> А<���лександровичем> и о. Сергием <���Булгаковым>, и мне захотелось написать вам. Лежу в постели, простудилась, бронхит. Ничего плохого, но нужно поберечься. Эти дни моей болезни часто вижу о. Сергия, и мы много и хорошо беседуем... Он только что ушел. Очень изменился... Эти годы были его пустыней, откуда он вышел, победив соблазны Искушающего нас. Думаю, каждая душа должна пройти пустыню, но не все

16//17

выходят из нее с победной пальмой в руках... Он победил, и мне так радостно общение с ним таким. Раньше я боялась за него.

Вот это хотела вам сказать о нем. А теперь о нас, т. е. обо мне и вас. В последнее время у меня такое чувство, будто между нами протянулась тоненькая золотая ниточка. У меня это не раз бывало с людьми. Будто чья-то рука нас связывала и вела. Куда? Иногда узнавали, иногда нет, но главное в том, что душа где-то знает, что узнает. И знает еще, что золотую ниточку эту нужно беречь [...] Все шлем вам нежный привет.

Л. Бердяева» [35] РГАЛИ. Ф. 53. Оп. 1. Ед. хр. 154. .

«Редкостный профиль и по красоте редкостные глаза», «прекрасные прозрачно-зеленоватые глаза сфинкса». Такой увидел и запомнил ее писатель Борис Зайцев. Она, по словам Зайцева, в двадцатые годы стала полной противоположностью мужу: «он православный, может быть, с некоторыми своими "уклонами", она — ортодоксальная католичка. Облик особенный, среди интеллигенток наших редкий, ни на кого не похожий». Зайцева, жившего в одном доме с Бердяевыми в Москве, Лидия Юдифовна поразила, сказав однажды его жене: «Я за догмат непорочного зачатия на смерть пойду!» [36] Цит. по: Бердяев Н.А. Pro et contra. —СПб.:Изд-во РХГИ, 1994. -С. 78.

Лето 1922 года семья Бердяевых вместе с друзьями — писателем Михаилом Осоргиным и его женой Рахилью, жили в одном доме в Барвихе под Москвой. Осоргин в 10-летний юбилей своего обитания за пределами России писал о событиях августа 1922 года: «[...] почтенному профессору, с которым мы тогда делили деревенский уют и который сейчас живет в Кламаре, пришло в голову побывать в Москве на своей городской квартире. Ждали его обратно вечером, но он не вернулся. Вместо него приехал знакомый и рассказал, что в Москве идут аресты писателей и профессоров, и в числе других взят и милый Николай Александрович.

При нашей привычке к тогдашним нелепостям, арест Н. А. Бердяева, величайшая политическая чепуха, нас не удивил [...] Местные крестьяне говорили: "Того, патлатого, в городе забрали, а этот [то есть Осоргин. — Е. Б.], видишь, убег"

В их представлении мы, вероятно, были ловкими бандитами. По признаку патлатости, несмотря на всегдашнее изяще-

17//18

ство летнего костюма (мне, как рыболову, не свойственное), Н. Бердяев мог легко сойти за атамана)» [37] Осоргин М. Как нас уехали (Юбилейное)//Последние новости.— 1932. - 28 авг. - № 4176. - С. 4-5. .

В сентябре 1922 года Л. Ю. Бердяева вместе с мужем покинула пределы России. Оставаться в России она не могла не только в связи с высылкой за границу мужа, но и из-за начинавшихся преследований католиков. В августе, так же как и Бердяев, был арестован отец Владимир Абрикосов. Его приговорили к расстрелу, который был заменен высылкой за пределы страны, и, так же как Бердяевы, он уезжал из России 29 сентября. Оставшаяся вместе с сестрами-доминиканками мать Екатерина вскоре также была арестована и начала свой крестный путь по тюрьмам и ссылкам, завершившийся в 1935 году в Бутырской тюрьме [38] См.: Возлюбив Бога, следуя за Ним... Гонения на русских католиков в СССР. По воспоминаниям и письмам монахинь-доминиканок Абрикосовской общины и материалам следственных дел, 1923—1949 гг. — М.: Серебряные нити, 1999. . Принимая во внимание все эти обстоятельства, можно только порадоваться за благополучно сложившуюся судьбу Л. Ю. Бердяевой, преисполненной тихого фанатизма и готовой пойти на смерть за догмат непорочного зачатия. Расставание с Россией было нелегким, поскольку, как с грустью писал Осоргин, «люди разрушали свой быт, прощались со своими библиотеками, со всем, что долгие годы служило им для работы, без чего как-то и не мыслилось продолжение умственной деятельности, с кругом близких и единомышленников» [39] Осоргин М. Как нас уехали (Юбилейное). ...