Анатолий Никифоров: Бехтерев

Я. Г. Рождественский, преподававший историю и географию, был сыном пономаря, закончил духовную семинарию, а затем академию. Но там, в учебных заведениях, призванных готовить служителей культа, он потерял всякий интерес к религии и к духовной карьере и в 1860 году экстерном сдал экзамен в Казанском университете на звание учителя гимназии.

Внешность Яков Григорьевич имел самую заурядную, вел себя скромно, даже стеснительно, по на уроках преображался до неузнаваемости. Материал излагал живо, увлеченно, при этом зачастую усаживался на учительский стол и опирался руками на поставленный на колени ребром классный журнал. Когда он повествовал о восстании Спартака, о войне Алой и Белой розы или об отражении нашествия поляков на Россию ополчением Минина и Пожарского, то казалось, что сам он был непосредственным участником всех этих событий. Обладая великолепной памятью, он знал много исторических сведений, не нашедших отражения в рекомендованных гимназистам руководствах Карамзина, Смарагдова, Устрялова и во введенном с 1868 года учебнике Иловайского.

Любовь к истории сочеталась у этого преподавателя с каким-то особенным, прямо-таки рыцарским отношением к ней. Гимназисты шутили, что ошибки в ответах Яков Григорьевич воспринимал столь же горячо, как Дон-Кихот Ламанчский непочтительные отзывы о Дульцинее Тобосской. Брови его в таких случаях поднимались, лицо выражало удивление, обиду, и в классном журнале против фамилии ученика, допустившего фальсификацию исторических фактов, дрожащей от волнения рукой выводилась крупная единица. Гимназисты понимали, что гневается учитель всегда по делу, и никогда на него не обижались, историю же любили и представления о ней имели значительно более обширные, чем предусматривалось учебной программой.

Эти два преподавателя, проявлявшие искреннее увлечение своими предметами, были, к сожалению, исключением. Большинство же преподавателей дело свое по-настоящему не любили и зачастую относились к нему формально.

Делясь своими впечатлениями о гимназии, Бехтерев позже писал так: «…Гимназия в наше время еще… не обременяла учеников уроками так, как в настоящее время. Тем не менее она мало привлекала к себе симпатии своих учеников и почти не вселяла в последних любовь к занятиям, а скорее производила на них противоположное действие… При этих условиях самое главное, что спасало нас от невежества, — это некоторый остаток свободного от гимназических занятий времени, которое мы по инстинктивному влечению, в особенности в старших классах гимназии, посвящали чтению посторонних книг. В этот период я увлекся сочинениями естественнонаучного характера и перечитал решительно весь запас их (в общем довольно значительный) в местной публичной библиотеке».

Книги гимназистам можно было брать и в ученической библиотеке, основанной при гимназии в 1851 году по подписке, проведенной среди родителей гимназистов и элиты города. Но особой популярностью в Вятке пользовалась губернская Публичная библиотека — одна из старейших публичных библиотек России, имеющая небезынтересную историю.

В России существовало лишь три публичных библиотеки (в Петербурге, Москве и Одессе), когда в 1830 году президент Вольно-экономического общества граф Н. С. Мордвинов выдвинул предложение о создании публичных библиотек в губернских городах, при этом он убеждал, что библиотеки являются «средством для поднятия промышленности». Предложение это было поддержано правительственным циркуляром, но средств для создания библиотек правительство не выделило. Мало того, последовало запрещение расходовать на библиотеки деньги из земских сборов. Источником их финансирования могли, таким образом, стать лишь добровольные частные пожертвования, а в дальнейшем — плата с читателей.

В Вятке сбор средств на библиотеку провели сразу же после опубликования циркуляра. Удалось сколотить лишь скромную сумму в 480 рублей, которые ушли на ремонт купленного ранее на общественные деньги дома купца Степана Сунцева на улице Спасской. Но когда ремонт завершился, его заняла… канцелярия губернатора. Общественность Вятки от нанесенного ей губернатором удара оправилась лишь к апрелю 1836 года, когда организовался попечительский комитет по устройству губернской Публичной библиотеки из семи человек. В составе комитета оказались, по-видимому, достаточно энергичные люди, так как за первые же восемь месяцев они собрали 4714 рублей и 732 книги. Губернскую канцелярию удалось потеснить, подготовили помещение, приобрели кое-какой инвентарь, прикупили литературу. К открытию библиотеки фонд ее состоял из 1313 книг. Заведующим библиотекой стал секретарь губернского комитета «земских повинностей» Титов, а помощником его — недавний выпускник физико-математического факультета Московского университета, двадцатишестилетний политический ссыльный, осужденный по делу «О лицах, певших в Москве пасквильные песни». Звали этого ссыльного Александр Иванович Герцен.