Олег Куваев - Избранное. Том 3 - Никогда не хочется ставить точку

Балаев Николай Петрович — литератор, журналист. В конце 50 х годов работал шурфовщиком на прииске "Красноар; мейский", быггчленом Певекского литературного объединения.

Август 1965

Через два года на "произведение" в стилера маль чиков и ужас природы будут косо смотреть даже в редакциях типа твоего "Анюйскогр вестника". Наступает время философской, раздумчивой литературы. Это я серьезно, точно говорю.

Надо думать стратегически. Поэтому то, что я сейчас пишу, должно уже отвечать запросам 1.968 года, а не этого. Тогда в 68 м ты будешь писателем, а не провинциальной знаменитостью. В редакциях мои поиски понима ют те самые люди, которые подняли в свое время на щит "Люську" и "Ноя", говорят, что я стою на правильной дороге. Если я им принесу сейчас вторую "Люську"; они скажут: "Это великолепно, Олег, это мы публикуем, но мы ждем от тебя большего". Я от него (Олега) тоже жду большего, а не топтания на одном уровне, одной манере, одном цикле проблем. Интуиция есть, и она говорит, что поиски идут в нужном направлении. Особенно над этим Надо подумать тебе. В нашей газете каждый должен быть стратегом, а не только тактиком, Николай Петрович.

Февраль 1973

Все в мире делается не так быстро, как Нам кажется и хочется. Но может, чем черт не шутит, ты сейчас конопатишь избу по Имени перевалбаза и приценяешься насчет подледного лова. Тогда я тебе завидую. Если, конечно, невдалеке от этого подледного лова есть место, куда поставить машинку. Потому как без машинки я себе бытия не мыслю. Сейчас моя "колибри" стоит на втором этаже эдакого особняка, сложенного из дикого камня и именуемого "Эльбрусское лесничество". Комнатка у меня малень

Печатается по изд.: Куваев О. "Я благодарен своей работе" А Смена. 198. № 12. (Письма в алфавите адресатов.)

кая, в два окна: одно на восход, второе на закат. Одним словом, красиво.

Добиваю роман. Чего и тебе желаю. Понимаешь, Коля, я все-таки думаю, что у каждого мужика должна быть некая сквозная нить бытия, все же остальное: Эльбрусы, пе ревалбазы, Преображенки, Болшево и озеро по имени Гы гытгын — не бодее чем сопутствующие моменты. Нельзя ставить их целью, если, конечно, бытие на перевалбазе не является твоей сквозной линией жизни.

" Август 1973

когда я еще работал великим полярником, погонял собак по острову Врангеля, пересекал, сплавлялся И огибал, один мой друг говорил мне: "Чудак ты, Олег, демонстрируешь тут мне квадратную челюсть. А ведь истинное Заполярье, как и истинные джунгли, находится в городах. Твои льды, байдары и легендарные переходы — ерунда по сравнению с событиями в обыкновенной коммунальной квартире".

Тогда я шибко его презирал, ибо я покорял Чукотку, а он сидел в редакции и ездил не на собаках, а на троллейбусе. Теперь вот я убедился, что он был полностью прав. Все наши так называемые арктические трудности — курорт и благость по сравнению с проблемами города.

Это я тут сижу на перевалбазе, это я на Чукотке, а не ты. Ты, брат, на курорте, где маленько приходится шевелить руками. Но последнее во благо. Сон крепкий, и душа не болит.

Насколько я понял, ты там миниатюры начал писать. На мой взгляд — это занятие Для графоманов с лирической эдакой душой. Тебе надо проз писать и еще надо учиться ее писать. А когда ты научишься ее писать, тебе еще надо будет научиться проходить сквозь литературные джунгли. Последнему я тебя научить не смогу, сам не умею.

[КонецЛ973]

Работаю я изрядно, но как-то плохо. Недоволен я. Давно бы уже пора быть скачку, а скачка нет, топчусь на месте. И идеи есть, но эти идеи не переходят в образы, что ли. Я так и думал, походить там за оленями, проплыть по Пег тымелю, подумать. Пора делать скачок. Я его откладывал до романа. Роман есть. Второй роман уже должен быть.

другим. Про что он, я знаю. Как писать — тоже знаю. Осталось некий жизненный перелом найти.

Январь 1974

Обо мне. Журнальный вариант романа выйдет в апреле. В журнале "Наш Современник". Называется роман "Территория".

И кончается сие жестокое произведение словами: "День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и Причина грядущего дня создается сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем занимались вы все это время? Довольны ли вы собой?"

Книжный вариант романа отдан на 75 й год. Но я его для себя еще раз перепишу.

И уже пора дальше, пора дальше. Хороший надо писать роман о причинах и следствиях бичизма. Называется он "Правила бегства".