Евгений Загорянский - Повесть о Морфи

Вскоре Пол запел, тихо, почти беззвучно. Он всегда пел, когда играл в шахматы, ему казалось, что это необходимо.

– Сю-ю-да… И сю-да… – пел он почти неслышно. – И опять… И во-от так… И е-ще…

– Замурлыкал, мальчик? – тихо спросил ле Карпантье.

Пол кивнул. Молчаливая гармония игры захватила его и несла куда-то вдаль по певучим волнам звуков. Все фигуры, казалось, участвуют в симфонии, которой дирижирует он, Пол Морфи, знаменитый дирижер. Все должно звучать на этой доске, все фигуры без исключения. А его дело – добиться этого звучания, заставить их всех зазвучать на полную мощность. И не только мощно, но и покорно, так, как угодно ему, дирижеру беззвучного концерта…

– И сю-да-а! Нет, не та-ак… Вот сю-да! – распевал Пол уже погромче. Вдруг он умолк и склонился над доской. Он даже вскочил со стула и стал на него коленками. Сейчас… Проверить! Ну конечно, надо бить ладьей коня… Ладьей – коня, потом ферзем – ладью, и вторая ладья дает шах и мат на первом ряду, благо у черного короля нет выхода… Раз! Пол побил ладьей коня.

– А как уроки, Пол? – спросила внезапно миссис Тельсид.

Пол повернулся к ней. Дедушка ле Карпантье подмигнул Эрнесту и незаметно протянул к доске длинный палец.

– Папа же сказал: завтра утром! – обиженно сказал матери Пол и вернулся к доске. Не думая побил Пол ладью ферзем – и всплеснул руками: крайняя королевская пешка Эрнеста успела почему-то продвинуться на один шаг – мата не получалось…

– Поставь пешку на место, дядя Эрнест! – запальчиво крикнул Пол. – Я никогда не буду играть с тобой, ты нечестно играешь!

Он готов был расплакаться от горькой обиды.

– Постой, Пол, не кричи! – улыбался дядя Эрнест. – Пешка стоит здесь давно, ты просто не заметил. Я дам тебе обратно ход, если хочешь…

– Я не беру обратно ходов. Я говорю, что пешка стояла на первоначальном поле, правда, дедушка?

– Не знаю, Пол, я… Я не вполне уверен в этом, ответил заинтересованный старик.

– Как это так «не вполне уверен»? – закричал Пол. – Да ты просто смеешься надо мной! Я не маленький, дядя Эрнест! Ты просто не мог успеть продвинуть пешку, и я тебе сейчас это докажу…

Пол поспешно расставил фигуры в первоначальное положение.

– Вот смотри, пожалуйста… Так… Я ответил так… Потом мы разменялись здесь… Потом было так… Вот эта позиция у нас была, ты согласен?

– Была, была! – подтвердил дед.

– Ну, хорошо, была, – согласился Эрнест.

– А потом было так… Так и так… И еще один размен, я выскочил ферзем… Ты защитился. И вот оно – наше положение! Теперь ты видишь, что пешка стоит на первоначальном месте, что ты никак не мог успеть пойти ею?

Эрнест и старик задумчиво переглянулись, старик усмехнулся и покрутил головой.

– Ты ведь не знаешь нотации, Пол, – мягко сказал Эрнест. – Ты не знаешь, как называются поля. Как же ты мог запомнить партию, скажи на милость?

Настала очередь Пола удивляться.

– А… а ты, дядя Эрнест? – спросил он испуганно. – А ты разве не помнишь наших партий?

Эрнест покачал головой.

– Не может быть, дядя Эрнест, ты шутишь! – В голосе Пола звучала горькая обида. – Это значит, ты играл со мной совершенно несерьезно, вот и все. Как можно иначе не запомнить партии? Я же помню их все…

– Все? – с ужасом переспросил Эрнест.

– Конечно все! Как можно не запомнить? Да и сколько их было всего? Штук тридцать, не больше… Ты опять дразнишь меня, дядя Эрнест, и прикидываешься… Насупившись, Пол собрал шахматы в ящик и вышел.

– Что скажете, мсье ле Карпантье? – спустя минуту спросил Эрнест.

Старик не успел ответить.

– Я всегда против этой игры, Эрнест! – быстро заговорила миссис Тельсид. – И я всегда говорю Алонзо: Полу нужно учиться, нельзя отвлекать его шахматами! Это развлечение, но оно требует много времени. Что допустимо для джентльмена, то совершенно не годится для мальчика, не правда ли? И я очень вас прошу играть с Полом поменьше, а лучше не играть совсем! Я попрошу Алонзо поговорить об этом с вами.

Миссис Тельсид подошла к дверям и крикнула:

– Пол! Ты слышишь меня, Пол?

– Слышу, – ответил сверху сердитый голос. – Я и сам не буду больше играть с дядей Эрнестом, можешь не сомневаться…

– Об этом мы поговорим с папой завтра, хорошо? А сейчас пей свое молоко и ложись спать. Покойной ночи, дорогой!

Миссис Тельсид вернулась в кресло и взялась за вышивание. Помолчав, она спросила:

– Почему, папа, вы не поддержите меня?

Ле Карпантье старательно выбивал над камином свою коротенькую трубку.