Александр Ужанов - Михаил Калашников

Михаил Тимофеевич вспоминает об этом эпизоде в своих мемуарах. По его мнению, Ливадий Георгиевич вложил в эту нелегкую работу душу, выполнил ее добросовестно, с присущей ему энергией и напористостью.

Но эта оценка будет потом. А тогда, по горячим следам, он вынес на представленные Коряковцевым расчеты следующий вердикт:

— Ливадий Георгиевич, а знаете, наука не может объяснить, почему летает майский жук, форма-то крыла не та. Более того, винт вертолета тоже не рассчитывается — а вертолет летает. Винт изготавливают только экспериментально, только путем доводки. Да мало ли чего в жизни неизведанного. Придет время, и люди многое будут знать. Ведь наш пулемет тоже никто не знает. Пока не знаем и мы, но я чувствую — мы на правильном пути. Формулы не могут учесть все многообразие факторов, связанных с формой ствола, влиянием нарезки ствола, хромирования, связанных с патроном, порохом и пулей, и еще многих других, внешних и внутренних. Ведь все они по-своему индивидуальны. Более того, само измерительное оборудование, приборы, тензометрические датчики также индивидуальны и имеют свои погрешности. Так что не расстраивайтесь, результатами расчетов я доволен. А что не так, будем доводить после больших и длительных испытаний, которые нам предстоят. Вот тогда все будет уточняться и корректироваться. Вы и убедитесь, все ли правильно было рассчитано.

Конечно, слова те потрясли Коряковцева. Он окончательно понял, с кем свела его судьба. Руководил работами человек нестандартного мышления, гениальность которого по-настоящему воплотилась в конструкции единого пулемета.

Долго возились с «гусем» — механизмом извлечения патронов из ленты. На конструкторском сленге «гусь» — двухпальцевые щипцы наподобие клюва. Это было главное препятствие, без которого дело дальше не шло.

Наконец проблему разрешили. Было уже пять часов утра, а Калашников и Крупин все еще колдовали на работе. Наконец «эврика!». Решение по извлечению патрона из ленты найдено. Выстроили полную схему взаимодействия механизмов и деталей пулемета. Теперь пора и домой, попить чаю и снова на работу. Как всегда, к восьми.

Этап от постановки задачи до изготовления первого опытного образца уместился в два месяца. На испытаниях образец строчил, словно машинка «Зингер», — мелодично, ритмично и безотказно.

Нужно показывать пулемет Дейкину. Звонок в ГАУ, и Дейкин в Ижевске. Встреча в слесарной мастерской. На столе единый пулемет Калашникова. Владимир Сергеевич был потрясен. Чтобы за такое короткое время — невероятно. Но факт налицо, причем это уже четвертый опытный образец. Дейкин разобрал и собрал изделие. От души улыбнулся:

— Молодец, Михаил Тимофеевич! Хорош пулемет, хорош.

Но как получить разрешение на участие в конкурсе?

И тут раздался звонок из Миноборонпрома. Значит, уже донесли. Разговор был жестким — рекомендовали прекратить заниматься самодеятельностью. Работа, дескать, не в плане, средств на нее нет и пр. Калашников попробовал возразить. Бесполезно. Напрасно он пробовал оправдаться и просьбой ГАУ.

Нужно идти к директору завода — сделал вывод Калашников.

С Белобородовым у Михаила Тимофеевича были непростые отношения. Но в этот раз Иван Федорович решительно поддержал Калашникова. К тому времени уже было сделано четыре образца. Но для опытной партии и сравнительных испытаний нужно было как минимум 25. Где найти средства? Белобородов решает взять их из статьи на модернизацию автомата. Там образовалась экономия — опять же благодаря усилиям группы Калашникова. Но требовалось как минимум полтора месяца, а за это время конкуренты уже выйдут на финишную прямую. Что делать? Вызывать огонь на себя. И тогда Белобородов снимает трубку ВЧ, на другом конце провода раздался голос Р. Я. Малиновского.

— Товарищ министр обороны! Прошу приостановить испытания пулемета Никитина. У нас есть пулемет не хуже, он практически отработан. Нужен месяц, и мы представим его на сравнительные испытания. Кто конструктор? Конечно, Калашников… ГАУ конструкцию одобрило.

Говорили «на одной волне». Это означало, что испытания единого пулемета Никитина — Соколова будут приостановлены и к сравнительным испытаниям допустят аналогичный образец конструкции Калашникова. Что потом началось! Министерство оборонной промышленности переполошилось. Сильнейшее сопротивление было оказано и в ходе заводских, и на этапе войсковых испытаний. Объяснялось все просто: огромные средства уже были потрачены на большую партию единого пулемета, поэтому авторы были вынуждены отчаянно бороться за свой престиж. Последнее слово, как всегда, было за ГАУ.