В. Болховитинов - Столетов

Травля Столетова развертывалась все шире.

Враги действуют упорно, настойчиво, изыскивая разные способы, чтобы испортить жизнь Столетову.

Великого ученого, человека, привыкшего работать с широким размахом, начинают постепенно вытеснять из университета. Столетову оставляют лишь очень немного учебных часов, уже редко встречается его имя в расписаниях университетских лекций.

Усиливаются гонения и на Тимирязева.

Начальство делает все, чтобы отравить ему существование, помешать работать.

Тимирязева лишают постоянной аудитории. Он вынужден ходить со своими студентами из одной аудитории в другую. В этих условиях он не может показать все свои замечательные опыты, которыми он обычно сопровождает лекции. А в конце 1893 года Тимирязева загоняют в тесную и темную комнату, где может поместиться только половина его слушателей. Но все они попрежнему приходят на его лекции, мирятся с теснотой, с духотой — со всеми неудобствами, лишь бы только не пропустить лекций любимого профессора.

Все тяготы делит с Тимирязевым его верный друг и помощник, лаборант Евпл Павлович Александров. Приверженность Александрова к Тимирязеву была поистине героической. Александров для Тимирязева был тем же, чем Усагин для Столетова. Эти помощники великих ученых, вышедшие из народа, были их самоотверженными сподвижниками. В самые тяжелые годы Евпл Павлович не расстается с Тимирязевым. Когда университетское начальство поставило Тимирязева в положение «кочующего» профессора, Евпл Павлович ходил вместе с ним, перетаскивая из аудитории в аудиторию все демонстрационные приборы, стараясь даже в этих ужасных условиях наладить нужные для лекций Тимирязева опыты.

К своему профессору Александров относился ревниво. Он считал личным оскорблением, если для его профессора что-то сделано не его, Александрова, руками. Когда Тимирязев, которому понадобился спектроскоп, порекомендовал Александрову заказать этот прибор Усагину как специалисту по физическим приборам, Евпл Павлович гневно ответил: «Никаких мне Усагиных не нужно!» И действительно, не имея физического образования, Евпл Павлович сумел изготовить для своего любимого профессора спектроскоп.

Верность, бескорыстная и самоотверженная дружба и помощь Усагина и Александрова были немалой поддержкой для Столетова и Тимирязева в годы гонений и преследований.

Реакционные силы стремились отовсюду изгнать великих ученых. Но тщетными оказались попытки отлучить от русской науки этих людей, труды которых составляют ее гордость и славу. Передовая наука продолжала высоко ценить Тимирязева и Столетова.

В конце 1893 года Столетов получает приглашение принять участие в организации IX съезда естествоиспытателей и врачей. Ученый с жаром откликается на это предложение. Во время подготовки к съезду вокруг Столетова собираются все лучшие силы физической лаборатории и физического кабинета.

Вместе со своими сотрудниками И. Ф. Усагиным, П. Н. Лебедевым, В. А. Ульяниным ученый прилагает все усилия, чтобы как можно лучше представить на съезде физическую секцию. Строятся приборы, установки. Столетов и его сотрудники собираются показать опыты по получению электромагнитных волн, продемонстрировать последние новинки физики — цветную фотографию и фонограф, показать опыты самого Столетова и т. п.

Три месяца идет в лаборатории непрерывная работа.

Александр Григорьевич воодушевляет сотрудников личным примером. В Московский университет приезжают представители других университетов. Вместе с сотрудниками Столетова они работают над подготовкой физической секции к съезду.

Деятельное участие в подготовке съезда принимает и Тимирязев.

Этот период ознаменовывается новыми столкновениями Столетова с университетским начальством. — На заседании комитета по подготовке IX съезда естествоиспытателей и врачей «Некрасов, — записал в своем дневнике профессор Марковников, — восхвалял достоинства ректора, Столетов, выведенный из терпения пошлостями этого господина, наконец высказал вполне свое мнение о ректоре и затем ушел, так как Некрасов начал говорить ему просто дерзости. Затем с Некрасовым сделалась истерика, а 24 декабря все члены комитета получили от него тождественные письма, в которых он требовал выражения порицания Столетову на том-де основании, что, выразившись оскорбительно о ректоре, он «задел честь университета».

Некрасов грозил, что если комитет не выразит порицание Столетову, то он, Некрасов, сложит с себя звание члена комитета.