Валерий Меницкий - Моя небесная жизнь - Воспоминания летчика-испытателя

Конечно, как и все спортсмены, Лужков тоже проигрывает, но при этом всегда бьётся до конца. А это свойство характера, присущее далеко не всем спортсменам и тем более политикам. Думаю, оно помогает ему и в повседневной работе.

Я вспоминаю один из турниров по теннису «Большая шляпа», посвящённый 60-летию Юрия Михайловича Лужкова, в котором я играл в паре с Лёней Тягачёвым. Лёня Тягачёв — министр спорта и туризма России, мой большой друг. Он, кстати, один из самых лучших наших горнолыжников и, безусловно, наш самый выдающийся тренер по этому виду спорта. Даже традиционно горнолыжная Швейцария приглашала Леонида работать тренером. Иными словами, он — авторитет по всем мировым стандартам.

Так вот, на турнире был один из тех редких случаев, когда нас выпустили вместе. Потому что все знали: если мы играем в паре, обыграть нас практически невозможно. Мы с ним успешно дошли до полуфинала, где и встретились с Лужковым, игравшим в паре с Евгением Пантелеевым. Положение у нас было незавидное: с одной стороны, турнир посвящён юбилею мэра и выиграть у него как-то неудобно, с другой — проиграть не позволяла гордость. Но наши опасения оказались напрасными, игра получилась достаточно острой и принципиальной. Первый сет мы с Лёней выиграли довольно легко, так же успешно начали второй. И вдруг Юрий Михайлович внимательно посмотрел на Женю и как-то очень внушительно ему сказал:

— Женя, ну что мы, в самом деле! Пора с ними кончать!

Мы его слова тоже услышали. Наверное, эта непоколебимая уверенность Лужкова в своей победе повлияла не только на его напарника, но и на нас с Лёней. В общем-то, откровенно говоря, мы с ним не были настроены биться насмерть, но и того, что нас обыграют так легко, тоже не ожидали. В результате в финале Лужков с Пантелеевым играли против Ястржембского и Юмашева, людей довольно молодых. В ответ на их вопрос, что же мы «слили воду», я сказал:

— Посмотрим, как выступите вы.

Надо было видеть их лица после игры, когда и они оказались слабее людей, значительно старше себя!

Вообще надо сказать, что Юрий Михайлович неутомимый человек. Пришёл он как-то на корт — в первый раз после травмы ноги, полученной им в цирке на юбилее Юрия Никулина, — и предложил мне:

— Валера, давай сыграем с тобой в паре.

Первую партию мы кому-то проиграли. Я видел, что Юрия Михайловича пока нельзя нагружать: нога у него была ещё перевязана и бегать ему было тяжело. Но в какой-то момент он буквально преобразился:

— А ну-ка давай подтянемся и врежем им как следует!

Когда я увидел, как он бегает по корту с больной ногой, я тоже включил «форсаж» на полную мощь. И мы действительно врезали! И сыграли на подъёме целых шесть сетов. Я к этому времени выдохся и говорю:

— Юрий Михайлович, всё, аут! Я уже больше не могу.

— Да ладно тебе! Сейчас мы их всех «причешем»!

Но я всё же отпросился под предлогом, что у меня вот-вот сведёт ногу. А Юрий Михайлович всё-таки доиграл до полной победы с кем-то другим. Этот случай меня просто поразил. Я и сам человек физически довольно крепкий, но выносливость Лужкова меня просто удивляет. Постучу по деревяшке: дай бог ему такого же здоровья и дальше!

Однажды к нам в клуб пришёл известный хоккеист Павел Буре. Оказалось, что он неплохо играет в теннис. У него хорошая скорость и, разумеется, отличная физическая подготовка, к тому же он молод. Сначала я играл в паре с Володей Малышковым, а он — с Лёней Тягачёвым. Кстати, Володя Малышков известен не только тем, что занимает пост министра Правительства Москвы и хорошо играет в теннис, он вообще человек незаурядный. Он великолепный музыкант, а песни в его исполнении — образец артистизма, которому могут позавидовать многие эстрадные певцы. Но вернёмся к теннису. Позже пришёл Юрий Михайлович и стал играть в паре с Пашей. И так получилось, что играли они два дня подряд. Потом я встретил Павла на очередном заседании клуба, и он мне пожаловался:

— Вы знаете, я после игры с Юрием Михайловичем целый день пролежал. Два дня мы с ним играли, прихожу на третий — а он опять… Это невыносимо! Я просто рухнул на кровать и дрых целый день, потому что сил уже никаких не оставалось…

Конечно, Лужков — человек эмоциональный, и даже несмотря на психологическую устойчивость, его силы тоже имеют предел. Это показал 92-й год, когда на него стали оказывать давление президентские структуры, которые через средства массовой информации развязали против него кампанию. Юрий Михайлович перенёс микроинфаркт. Мы все за него очень переживали, думали, что он надолго выбит из рабочей колеи. Но могучее здоровье позволило ему быстро встать в строй. К нашему удивлению и радости, он вскоре вышел и на футбольное поле. Правда, поначалу ему разрешали только судить игру, и то с кардиографом, привязанным на груди.