Лев Филатов - Обо всем по порядку - Репортаж о репортаже

Повторю: наше заявление имело бы вес, если бы было сделано до матча в Лужниках. Теперь же, будучи правы по существу, наши футбольные организации оказались уязвимыми с точки зрения буквы регла­мента.

Футбольная дипломатия, как и любая другая, име­ет свой «протокол». Отказ от встречи с чилийцами (она была назначена на 21 ноября) для всех нас был совершенно естественным, никому и в голову не могло прийти, что советская команда может появиться на поле «Насьоналя». Но жаль, что не был использован шанс с предложением о двух играх на нейтральных полях.

Что же до футбольного состояния нашей сборной, то оно большого доверия не вызывало. Хороших иг­роков немало, а постоянная командная игра не вытан­цовывалась. Футболистов тасовали как карточную ко­лоду, меняли, пробовали то одно сочетание, то другое. В упомянутой серии из пяти матчей на поле выходили 27 игроков, и только трое — Ловчев, Мунтян и Блохин — во всех пяти. Не было ясно, ни кому играть, ни как играть.

Какой разговор, конечно, хочется, чтобы твоя коман­да была на чемпионате. Но если бы она тогда и по­ехала в ФРГ, мне трудно представить ее среди лучших; скорее всего выше «своей» восьмерки она не поднялась бы, было бы повторение пройденного, не больше. Хо­тя, конечно, полезные уроки могли быть получены.

В 1974 году объявились две превосходные коман­ды — сборные ФРГ и Голландии. Наверное, вернее было бы написать — Голландии и ФРГ, хотя чемпио­ном стала немецкая команда. Бразильцы на том чемпионате были не в ладах с самими собой, дерганые, злые, обиженные на весь свет за то, что не получается, как у их предшественников четыре года назад. Неоп­равданные претензии всегда вызывают жалость.

Но и в те дни, и сейчас, когда я их вспоминаю, всё затмевало одно имя — Круифф. Чемпионат Круиффа. Может ли быть такое, справедливо ли по отношению к смотру мировых сил, в котором участвовали пре­красные команды, замечательные мастера? Прошли годы, но я не отказываюсь от своего впечатления. И попробую его защитить.

Прежде всего я даю себе зарок обойтись без прила­гательных в превосходных степенях; они сделались слишком стертыми от нашей чрезмерной щедрости в превознесении звезд разной величины. Образ Круиф­фа может только проиграть от шлейфа эпитетов, он заслужил право в пересказе отличаться от других звезд.

В январе 1967 года в редакцию «Футбола» достави­ли заграничный материал из трех фотографий и небо­льшого текста. Это было рекламное сообщение об игроке, которого признали самым большим открыти­ем в европейском футболе 1966 года. Говорилось, что в первом круге чемпионата Голландии он забил 20 голов в 17 матчах. Результат хорош, но голландский футбол в ту пору считался провинциальным, и успех форварда «Аякса» в цифровом выражении фурора вы­звать не мог.

В сообщении привлекло другое. Мимоходом, как о чем-то само собой разумеющемся, было упомянуто о технике и скорости, а упор делался на то, что 19- летний голландец, будучи хрупкого сложения, наделен неиссякаемой энергией и неистребимой волей к победе. И фотографии должны были доказать именно это: на первой позировал худенький юнец с аккуратным про­бором школьника, на другой он буйно радовался голу, на третьей, как петушок, наскакивал на судью, годяще­гося ему в отцы и раза в два его массивнее. Были приведены слова вратаря английского «Ливерпуля» Лоуренса, пропустившего от юного голландца в двух матчах три мяча: «Я не мог угадать, собирается ли он дать пас, начать дриблинг или пробить по цели». Комплимент не общего свойства — наблюдение про­фессионала. В 19 лет так владеть собой и мячом — большая редкость.

Фотоочерк был напечатан, заочное знакомство с Круиффом состоялось.

А увидел я его в деле на стадионах ФРГ в дни чемпионата мира. К тому моменту он был знаменит, как Пеле. Бразильский «король» только что ушел в тень, и все взоры перекинулись на Круиффа, вожака сборной Голландии, внезапно из безвестности шагну­вшей к рампе и потому особенно импонировавшей всесветной аудитории, обожающей чудеса.

У Круиффа к чемпионату вся грудь была в орденах: и его клуб «Аякс» трижды подряд выигрывал Кубок чемпионов, и два «Золотых мяча» хранились у него дома.

Но награды лишь отчасти характеризовали Круиф­фа. Тогда у всех на устах был термин «тотальный футбол», его связывали с «Аяксом», со сборной Гол­ландии, с тренером Михелсом, а чаще всего с Круиф­фом. Иными словами, титулованный форвард имел славу первооткрывателя, сказавшего новое слово в футболе, что повыше, чем репутация сильного игрока.