Лев Филатов - Обо всем по порядку - Репортаж о репортаже

Любопытно, что в фильме, ему посвященном, Пе­ле, отвечая на вопрос, какой из команд он отдает предпочтение — сборной 1958 года или 1970-го, назвал первую, несмотря на то, что и он сам, да и мы все понимаем, что за годы, их разделяющие, игра пошла дальше. Почему же он так ответил? Может быть, потому, что первая команда ему отдавала свою силу и он не мог этого не ценить, не испытывать благодар­ности, тогда как вторая была сильна его силой.

Со всеми этими впечатлениями я и вернулся из Мексики домой. Они не складывались в хорошо подо­бранный букет, который можно было преподносить письменно или устно. Из «букета» жестко высовыва­лась неправота нашей команды перед футболом, тот странный зигзаг, который она совершила, да так, что голова пошла кругом.

Журналист в любых условиях должен выполнять свои обязанности. И все же, хочешь того или нет, дает о себе знать уровень, на котором работаешь. Не могу представить себя футбольным обозревателем в Люк­сембурге, на Мальте или Кипре. Для самоуважения, чтобы знать, что имеешь право судить о матчах миро­вого значения не отвлеченно, не сбоку, а сопоставляя и сравнивая их с теми, которые идут на своих стади­онах, испытываешь необходимость, чтобы футбол, ко­торый ты представляешь, был представительным.

Не по душе мне, когда в прессе малейшая неудача своих команд сопровождается жалостливыми «к сожа­лению» и «увы». Это слезинки для приличия, чтобы показать преданность. Они не выручают, пустое дело «ахи» и «охи», всплеск растерянных, слабых рук. Не­удача для нас звонок к началу работы.

Осенью 1986 года киевское «Динамо» в розыгрыше Кубка чемпионов переиграло «Селтик» из Шотландии, а год спустя в том же турнире уступило «Глазго Рейнджерсу», клубу из той же страны и такого же класса. В первом случае все подавалось как должное, а во втором — растерянное «к сожалению». Но за год киевс­кое «Динамо» пошло на снижение, это и должно было стать предметом репортерских исследований и забот.

Как не сочувствовать своим футболистам, знако­мым, близким, как за них не болеть! Но для журналис­тов чистой воды любительство поддаться сожалениям и отвернуться от смысла происшедшего. Иногда хо­чется пойти на стадион просто поболеть за какую- нибудь команду, как в юные годы. И не получается. Видишь, что противник играет лучше, и его победу, которая, казалось бы, должна тебя огорчить, восп­ринимаешь как логичную, и, хотя тебе не нужно писать о матче, в голове выстраивается рецензия, ничего об­щего не имеющая с симпатиями, которые ощущал, едучи на стадион.

Все это я отчетливо пережил на двух следующих чемпионатах: в 1974 году в ФРГ и в 1978-м в Арген­тине. Там нашей сборной не было, и мы, журналисты из Советского Союза, смахивали на туристов. Необя­зательность давала о себе знать на каждом шагу.

В Англии, где наша сборная вышла в полуфинал и потом играла в матче за третье место, советским журналистам отвели на «Уэмбли» лучшие места — в первом ряду ложи прессы, за шикарными широкими пюпитрами, с великолепным обзором. Так полагалось, и мы, как аристократы, пользовались всеми своими преимуществами. В ФРГ и Аргентине билеты мы полу­чали не скажу что неудобные — на чемпионатах пред­ставителей прессы принимают как дорогих гостей,— но все же не в центре, а левее или правее. Попросить место получше не осмелишься: по какому праву?

В Аргентине со мной произошло то, что никогда не случалось. Я передал в Москву номер телефона пресс- центра и час, когда меня вызвать. Ни в тот день, ни на следующий редакция меня не вызвала, и я два дня промаялся с исписанными листочками. Ко мне то и де­ло подходили здороваться иностранные коллеги, знако­мые по прошлым чемпионатам, и, как принято для начала разговора, протягивали сигаретные пачки. Я от­казывался, пять лет как бросил курить. О своем злоклю­чении помалкивал, не хотелось, чтобы жалели, делал вид, что посиживаю вроде бы от нечего делать, кого-то жду. В конце второго дня напрасных ожиданий из очередной протянутой пачки сигаретку я вытащил дро­гнувшей рукой. А потом, чтобы не побираться, пошел и купил пачку. Нам не жизнь без связи, как разведчикам. В конце концов разговор с редакцией состоялся, все наладилось. Если бы на чемпионате играла наша кома­нда, происшествие признали бы чрезвычайным. А тут ни работники редакции, ни я сам никакого дознания не производили, эко дело, газета смогла обойтись и без корреспонденции из Аргентины: наши там не играют.

Существует в истории сборной смутная стра­ница. Перед чемпионатом 1974 года наша команда попала в отборочную группу, победитель которой должен был встретиться в двух матчах с победителем одной из южноамериканских групп. Наши футболисты стали первыми в турнире с участием Франции и Ир­ландии. И теперь на очереди два матча с командой Чили. Первый — в Москве 26 сентября.