Эл Дженнингс - Сквозь тьму с О. Генри

Он был очень занят — торопился написать несколько рассказов к сроку, и я не видел его несколько дней. Я не терял времени зря: завёл весьма полезные знакомства среди салунной элиты. Как-то вечером я болтал с барменом в заведении напротив небоскрёба «Утюг». Мы оба — и я, и мой собеседник — с воодушевлением обсуждали радости и опасности налётов на поезда. И тут вдруг услышал осторожное покашливание. Рядом стоял Портер.

— Бармен — он ваш старый друг? — спросил он, когда мы вышли на улицу.

— Нет, я познакомился с ним вчера.

— Да что вы! Я стоял десять минут, изнывая от жажды, словно путник в Сахаре, прежде чем бармен снизошёл утолить её. По всей вероятности, вы для него были куда бóльшим богатством, чем мой жалкий дайм. Я вас искал, полковник, обошёл пять разных салунов. Везде расспрашивал, не забегал ли к ним гигант маленького роста со значительным лицом и рыжими лохмами, интересующийся недвижимостью. «О, мистер Дженнингс из Оклахомы!» — восклицали они и тыкали пальцем в те места на асфальте, где простыл ваш след. И как это у вас получается? Вам просто необходимо баллотироваться в мэры. Изберут, можете не сомневаться. А меня потом назначили бы своим секретарём… Мы бы с вами как сыр в масле катались!

Многими часами позже мы опять колесили вокруг «Утюга». Налетел бешеный ветер, сдул с моей головы шляпу и понёс по улице.

Я кинулся было вдогонку, но крепкая, твёрдая рука Портера легла мне на плечо.

— Не надо, полковник. Кто-нибудь подберёт и вернёт её вам. На северный ветер можно положиться — он всегда старается загладить вину за нанесённый ущерб. Вот увидите, он пошлёт вам кого-нибудь с вашей шляпой.

— Чёрта с два!

Как же, появится здесь кто-нибудь в два часа ночи!

Я стряхнул с себя руку Портера, намереваясь погнаться за своей собственностью, но тут из ниоткуда возник какой-то старик.

— Извините, сэр, это не вы потеряли?

Второй раз в жизни я услышал звучный, раскатистый хохот Билла Портера.

На миг мне показалось, что тут замешано колдовство.

— Да откуда, к чертям, взялся этот старый гном?

— Что это вас так заботит его происхождение? Шляпу-то он вам принёс, а это главное, разве не так?

Да, много забавного случилось той ночью…

— Мы обязательно продолжим наше веселье, полковник! Приходите ко мне в полдень.

Портер в ту ночь разгулялся.

На следующий день ровно в полдень я был готов к дальнейшим приключениям.

— Мистер Портер у себя, можете подняться прямо к нему, — сообщил клерк в приёмной.

Я подошёл к двери. Из-за неё доносились звуки — Портер правил бритву. Я постучал. Он не отозвался.

Бесшабашное настроение, владевшее мной ночью, ещё не прошло, и я крепко пнул дверь ногой. Но Портер так к ней и не подошёл.

В порыве негодования и уязвлённой гордости, я поспешил домой — я жил в квартале от отеля «Каледония».

«Он устал от того, что я торчу у него днём и ночью, — думал я. — Хочет избавиться от меня».

Я схватил чемодан и принялся пихать в него свои пожитки. Решено — я покидаю Нью-Йорк!

Не успел я сунуть в чемодан последнюю пару воротничков, как открылась дверь и на меня с пониманием глянуло румяное лицо Билла.

— Простите, полковник, что не обладаю шестым чувством. Не смог отличить ваш стук от чьего-либо другого. — Он опустил руку в карман. — Вот, возьмите, Эл, и входите когда вам будет угодно, в любое время дня и ночи. Дверь Билла Портера, как и его время, в полном распоряжении соли земли.

Этот знак внимания от сдержанного Билла Портера был куда более красноречив, чем кошелёк с золотом от Шейлока.

У меня всегда было такое чувство, что если бы стены тюрьмы не наложили свой мрачный отпечаток на дух Портера, он стал бы воплощением жизнерадостности и фантазии. Он выработал собственную философию, которая устояла против разлагающего влияния ужасающей тюремной действительности.

Если бы не эти горькие воспоминания, наверно, царящий в его сердце юный задор одержал бы верх над печалями повседневной жизни.

— Я принял приглашение от вашего имени, полковник. — Он был в одном из своих мягко искрящихся настроений. — Влезайте в ваши armor asinorum [51] Портер шутит: armor asinorum — смесь французского с ниже… то есть, смесь американского английского с латинским. Аrmor — броня, доспехи, asinorum — осла (род. пад). То есть ослиные доспехи — сочетание совершенно бессмысленное. Но он, скорее всего обыгрывает библейское «ослиная челюсть», которая, как известно, послужила оружием (arma) Самсону в битве с филистимлянами. А эти последние по-англ. называются Philistine — что означает, «обыватель, мещанин». Словом, Портер призывает Дженнингса на бой с банальностью и пошлостью разыгрываемой пьесы. — мы идём сражаться с показным мишурным блеском и туманными завесами. Иными словами, становимся на позиции пролетариата. Итак, мы отправляемся смотреть Маргарет Энглин и Генри Миллера в потрясающе реалистичной пародии на Дикий Запад под названием «Большой разлом».