Альберт Кессельринг - Люфтваффе - триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947

Стратегический план был одобрен, и мне было твердо обещано, что подкрепления вскоре прибудут. Предложение Роммеля использовать две моторизованные дивизии из состава его группировки я воспринял как его попытку создать предлог для увеличения темпа отступления и в итоге его отклонил. В конце концов мы сошлись на том, что он выделит мне одну дивизию, приняв все меры для того, чтобы это не нанесло никакого ущерба действиям его войск. Что касается заверений и обещаний Гитлера на этот счет, то о них со временем забыли, сочтя, по всей видимости, что подачки в виде одной-единственной дивизии Роммеля будет достаточно для того, чтобы я успокоился. Я прекрасно понимал все трудности, с которыми сталкивалось Верховное командование, и уверен, что в моем отношении к его представителям не было ни панибратства, ни высокомерия. Но человек, который командует войсками, действующими на целом театре военных действий, должен твердо стоять ногами на земле, поскольку в противном случае его будет легко опрокинуть. Во время моих личных бесед с Гитлером он лишь в редких случаях отказывался от своих обещаний, но, как только я исчезал из поля его зрения, его интерес к Средиземноморскому театру военных действий угасал. Для него Средиземноморье казалось слишком далеким. Впрочем, так же думали многие компетентные люди, а для некоторых из них оно вообще не существовало.

Характерной чертой февральских боев на подступах к «линии Марета» было то, что наши оборонительные действия осуществлялись не с переднего края, а из глубины оборонительных порядков. Мы очень активно использовали артиллерию и «штукасы», но то, что бои в указанном районе, непосредственно прикрывающем тунисскую крепость, продолжались в течение всего февраля, – заслуга главным образом 15-й танковой дивизии, действовавшей в арьергарде. Когда 20 февраля британская 8-я армия вышла к «линии Марета», германо-итальянские войска были зажаты в некоем подобии просторной цитадели. Прибывшие морем и по воздуху подкрепления нисколько не изменили эту ситуацию.

Окончательное соединение двух группировок альянса еще не произошло. Не наблюдалось также никаких признаков координации их действий в воздухе. С другой стороны, противник явно активизировал операции против нашего морского и воздушного транспорта. Им были нанесены первые авиаудары по нашим портам с применением четырехмоторных бомбардировщиков, действовавших с высоты в 10 тысяч метров и более, что означало переход к новой фазе войны в воздухе. С этого момента нам постоянно приходилось ломать голову над тем, как отразить вражеские авиарейды с помощью истребителей и зенитной артиллерии.

С октября 1942 года британская 8-я армия прошла половину Северной Африки – около 2500 километров. Худшие зимние месяцы ее войска провели на марше в пустыне, где были вынуждены преодолевать всевозможные трудности и лишения. Из-за недостаточного количества дорог они не могли двигаться параллельными курсами, и потому походные порядки частей и соединений армии оказались сильно растянутыми. Следовательно, были основания полагать, что на ее участке фронта в течение по меньшей мере нескольких недель будет царить затишье.

На Западном фронте стратегическая концентрация войск вторжения значительно продвинулась и шла полным ходом. В этом плане Эйзенхауэр опережал Монтгомери, но в том, что касалось боевой мощи, оценивать две группировки следовало наоборот. Это неизбежно приводило к мысли о том, чтобы атаковать противников по очереди, начав с запада, и за счет нанесения серии ударов оттянуть момент наступления войск альянса по крайней мере на несколько недель или даже месяцев. Чтобы достигнуть этой цели, необходимо было нанести противнику настолько тяжелый урон в живой силе и технике, чтобы у него возникла необходимость в подкреплениях, которые пришлось бы перебрасывать издалека. Дерзкий удар по противнику, который нарушил бы весь ход его приготовлений к наступательной операции, сулил наибольший успех, хотя подходящий момент для того, чтобы перехватить инициативу у 8-й армии, еще не наступил. В то время как на Южном фронте все еще сохранялась возможность без особого риска избегать столкновений с войсками противника, наша задача на Западном фронте, помимо нанесения силам альянса максимально возможных потерь, состояла в том, чтобы продвинуть линию фронта вперед на том участке, на котором мы были бы в наибольшей степени гарантированы от неизбежных в любой войне неприятных случайностей и который легче всего было бы оборонять. Рассчитывать на успех в неизбежных лобовых столкновениях мы могли только в том случае, если бы нам удалось сковать передовые части противника и использовать все возможности для улучшения собственных тактических позиций. Больших результатов можно было ожидать в случае захода противнику во фланг. Местность в центральной части фронта (Сбейтла, Кассерин) была вполне удобной для такого рода маневра и давала нам следующие преимущества.