Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]

<���…> я получил от нее письмо, в котором она мне описывает свое точно ужасное положение, просит спасти ее, пишет, что мать и все родные бросили ее, и что она убеждена, что муж имеет намерение или свести ее с ума, или уморить. <���…>

Я любил ее без памяти, положение ее доводило меня до отчаяния, — я был как в чаду и как сумасшедший, голова ходила у меня кругом, я сам хорошенько не знал, что делать, тем более, что все это совершилось менее чем в 24 часа. Сначала я хотел ей присоветовать просить убежища у кого-нибудь из своих родных, но как ни думал и как ни искал, никого даже из знакомых приискать не мог, тогда я вспомнил, что когда-то хотел с Федоровым ехать вместе в Тифлис. <���…>

Когда мы уехали отсюда, я желал только спасти ее от явной погибели, я твердо был убежден, что она не в силах будет перенести слишком жестоких с нею обращений и впадет в чахотку или лишится ума. Я никак не полагал, чтобы муж, которого жена оставляет, бросает добровольно, решился бы идти жаловаться. Мы хотели только скрываться от него и жить где-нибудь тихо, скромно и счастливо. Клянусь, что мне с нею каждое жидовское местечко было бы в тысячу раз краснее, чем Лондон или Париж. Я поступил скоро, необдуманно и легкомыслием своим погубил несчастную женщину, которая вверила мне свою участь» {1334} .

12 февраля 1852 г. С. В. Трубецкой был освобожден из заточения и отправлен рядовым к новому месту службы. 20 ноября 1855 г., уже после смерти Николая I, он был уволен со службы по болезни и вскоре поселился в своем имении Муромского уезда Владимирской губернии, находясь под тайным надзором и с указанием о невыдаче ему заграничного паспорта. 17 апреля 1857 г. Александром II ему были возвращены права потомственного дворянства и княжеский титул, а в марте 1858 г., как доносил жандармский штаб-офицер, «князь привез с собою из Москвы <���…> экономку, у которой, говорят, хороший гардероб, чего князь сам будто бы не в состоянии был сделать, что живет тихо, а экономка никому не показывается». Спустя месяц уточнил: «живущая у князя дама довольно еще молода, хороша собою, привержена к нему так, что везде за ним следует и без себя никуда не пускает» {1335} .

Под видом экономки в доме Трубецкого поселилась Лавиния Жадимировская, но счастье влюбленных оказалось недолгим: 19 апреля 1859 г. на 44-м году жизни Сергей Васильевич скончался, а 26-летняя Лавиния Александровна, по ходатайству на высочайшее имя, в мае 1859 г. получила заграничный паспорт, чтобы похоронить себя в стенах католического монастыря.

Вероятно, не одно женское сердце было разбито красавцем князем. Фрейлина Антонина Блудова, дочь графа Д. Н. Блудова, в своих «Записках» делилась воспоминаниями о нем:

«…Часто встречались мы тогда с Трубецкими. Это было семейство красавцев и даровитых людей (в котором было 5 сыновей и 5 дочерей. — Авт. ). Старшие сыновья были уже скорее молодые люди, нежели отроки, и мы подружились со вторым Сергеем, насколько можно подружиться на балах и вечеринках, ибо мы не были въезжи в дом друг к другу. Он был из тех остроумных, веселых и добрых малых, которые весь свой век остаются Мишей, или Сашей, или Колей. Он и остался Сережей до конца и был особенно несчастлив или неудачлив (хотелось бы выразить понятие, которое так прискорбно к нему идет). Конечно, он был кругом виноват во всех своих неудачах, но его шалости, как ни были они непростительны, сходят с рук многих, которые не стоят бедного Сергея Трубецкого. В первой молодости он был необычайно красив, ловок, весел и блистателен, во всех отношениях, как по наружности, так и по уму, и у него было теплое, доброе сердце и та юношеская беспечность с каким-то ухарством, которая граничит с отвагой и потому, может быть, пленяет. Он был сорвиголова, ему было море по колено, и иногда, увы, по той причине, к которой относится эта поговорка, и кончил он жизнь беспорядочно, как провел ее: но он никогда не был злым, ни корыстолюбивым, и не приучен был в детстве к этой моральной выдержке, которая единственно может воспитать в человеке верность долгу и стойкость против искушений жизни. Жаль такой даровитой натуры, погибшей из-за ничего» {1336} .

А «ларчик просто открывался…» Царь Николай I свел счеты с князем, отомстив ему за отказ юной Лавинии уступить монаршим притязаниям…

Михаил Андреевич Рябинин (1814–1867), знакомый Тютчева. Отец Рябинина — Андрей Михайлович (1772–1854), доводился дядей И. И. Пущину по линии матери и в 1811 г. участвовал в определении племянника в Царскосельский лицей. С большой долей вероятности можно полагать, что его знал и А. С. Пушкин. А. М. Рябинин был знакомым Н. М. Карамзина. До 1809 г. он являлся директором Московского ассигнационного банка.