Гвидо Кнопп - История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

На этом политическом Олимпе успехи могли быть связаны только с постоянным преодолением внутренних конфликтов. Для Кизингера это было постоянным хождением над пропастью, а главной заповедью его правления стало достижение гармонии.

Канцлер проводил ежедневные обсуждения сложившегося положения, во время которых основные политические фигуры информировали друг друга о положении вещей. Малым кругом встречались самые приближенные сотрудники канцлера. Этот круг мог собраться практически в любое время дня и ночи, вспоминает пресс-секретарь Понтер Диль. «По пятницам мы часто сидели в глубоких креслах в канцлерском бунгало. Рядом с нами прямо на полулежали документы и бумаги, на столе стояли бокалы с вином, и мы были одеты по-домашнему удобно, а у Кизингера на коленях сидела его такса. Так мы обсуждали политическое положение, во время обсуждения то и дело возникал экскурс в философию, литературу, историю или религию, необходимый для анализа и вынесения решения». Чтобы устранить разногласия и вместе с тем достичь согласия внутри самого себя, Кизингер иногда засиживался с кем-нибудь с глазу на глаз, иногда втроем или вчетвером до поздней ночи. Такие заседания проходили под девизом in vino veritas. Диль замечал: «В конце концов, ему нужно было много времени для того, чтобы ничего не делать и якобы подумать. И он позволял себе это время». В первую очередь славу лентяя Кизингеру принес его ярко выраженный страх перед бумажной работой. Он был, как до сих пор подтверждают его сотрудники, «канцлером-слухачом». Работа за письменным столом не привлекала его, Кизингер гораздо больше любил устные доклады об общем положении дел. Куча бумаг вызывала его негодование. Легендарной стала фраза канцлера: «Уберите от меня бумаги. Я теряю обзор». Часто он расстраивал своих сотрудников тем. что смахивал со стола документы, требующие немедленного рассмотрения: «Не докучайте мне этими глупостями». Или заказывал трудоемкие и подробные отчеты, чтобы потом оставлять их пылиться непрочитанными под столом. Кизингер в целом был непростым и нелегким работодателем. Внешне он всегда был дружелюбным и любезным, но он был «неудобным» шефом, который «позволял себе эмоции». Докладчиков он иногда резко перебивал словами: «Пожалуйста, еще раз сначала, только на этот раз понятнее». Специально для него составленные официальные бумаги он не раз грубо смахивал под стол: «Как вообще модно подавать что-то подобное?» Осознавая себя прекрасным оратором с собственным стилем, которого приводят в пример, он исключительно критически реагировал на черновики речей и писем, которые попадали к нему на стол. Он отдавал их назад, пестрящими исправлениями или вовсе переписывал их самостоятельно. Во дворце Шаумбург его называли «железным кулаком в шелковой перчатке». В качестве руководители партии и главы коалиции ему часто не хватало этой жесткости.

Партнеры по коалиции, по мнению Кизингера, должны были «на веки вечные» держаться друг за друга. И поначалу так они и поступали. Самой безотлагательной задачей в своем правительственном заявлении Кизингер назвал борьбу с экономическим кризисом. К всеобщему изумлению, министр финансов Штраус и министр экономики Шиллер были просто без ума друг от друга. Вскоре боннские журналисты назвали их «Плиш и Плюм», бывшие противники ловко и быстро впряглись в одну упряжку. Это был хорошо сбалансированный и невероятно успешный союз. В период Большой коалиции этот дуэт произвел санацию государственных финансов и способствовал почти полной ликвидации безработицы. Однако «концентрированная акция» государства и профсоюзов через некоторое время потерпела неудачу. В ответ на это Шиллер и Штраус предложили современный экономический инструментарий в виде закона о стабилизации экономики. Экономическая политика пользовалась поддержкой парламента благодаря близкому сотрудничеству глав фракций Шмидта и Барцеля.

Канцлер же мог наконец предаться своей любимой страсти — внешней политике. В своем правительственном заявлении Кизингер подчеркнул, что Германия является объединяющей силой между Востоком и Западом. Эрхарду удалось столкнуть двух самых важных союзников — Францию и США. Кизингеру, который блестяще знал французский и английский языки, удалось смягчить напряженность между «атлантиками» и «голлистами» и заверить, что Германия одинаково связана с обеими странами. Франции при этом он отдавал «решающую роль для будущего Европы». «Атлантик» Эрхард вызывал у де Голля впечатление, что Федеративная республика является «собственностью Америки». Одним из первых шагов нового канцлера стал визит в Париж на «встречу с примирением», Кизингер выразил де Голлю свое почтение. Правда, для европейского политика Кизингера стало тяжелым ударом то, что новое ходатайство Великобритании о вступлении в Европейское экономическое сообщество было отклонено упрямым французом. Вступление Британии в ЕЭС в 1973 году стало поздним оправданием политики Кизингера. На посту федерального канцлера ему не удалось ее осуществить.