Артур Прокопчук - ГРУЗИНСКАЯ РАПСОДИЯ in blue

Как известно — ничто не случается в этом мире без "руки Божьей", и многим позже я опять вернулся в Дигоми, в сад моей дочери, к винограднику, разбитому в отдалённой части сада, к розам, и вместе с Отаром, моим зятем, стал восстанавливать древнюю грузинскую культуру производства вина к удовольствию всех наших родных и знакомых.

С Жорой предстояло скоро расстаться, и я уже думал о своей дальнейшей певческой судьбе с большим скептицизмом. Мне нужна была поддержка, а кроме него, никому мое пение было не нужно…Но Жора уезжал в Питер, к Луканину, с письмом от Тамары Георгиевны. Я снова оставался один на перепутье, в начале нового пути — к новому направлению…

Если бы не было моего Института, то его надо было бы выдумать. Мне трудно представить себе рутинную работу научного сотрудника в сложившемся, традиционного направления, академическом институте. Мне всегда нехватало новизны в ощущениях, в том числе и в моей научной деятельности. Здесь в Институте кибернетики было всегда интересно, каждый день запечатлевался новым событием, новыми людьми. На семинары в наш институт приезжали изо всех городов страны, тем более, что появились плодотворно работающие специалисты в других республиках. Были образованы и стали набирать силу центры развития кибернетики и информатики в Эстонии, потом в составе Академии Наук Украинской ССР, под руководством Глушкова, стали работать Институты технической кибернетики в Минске, в Баку и Ташкенте. Размышления о месте кибернетики в системе наук и развитии знания об окружающем мире уступили новому пониманию кибернетики, как науки об информации, о связи искусственных систем и биологических структур, о границах применимости кибернетических моделей, о возможности создания искусственного интеллекта. К середине 60-х годов среди ведущих специалистов в области кибернетики расхождения в оценке роли кибернетики, в ее месте в круге знаний, с которыми эта наука имеет дело, усилились. Весьма широкое истолкование этой науки было характерно для А. И. Берга и ученых, группировавшихся вокруг него. В этом научном сообществе кибернетика понималась скорее не как наука, а как особая всеобъемлющая научная парадигма.

В одной из публикаций я нашел более точные определения и высказывания о развитии этого направления в те далекие 60-е годы:

"Кибернетика возникла как чрезвычайно широкое научное и техническое направление. С одной стороны, ее рождение было связано с конструированием и применением сложных автоматов, с автоматизацией производства, с электроникой и универсальными вычислительными машинами. С другой стороны, к кибернетике вели науки, издавна изучавшие процессы управления и переработки информации в конкретных областях, например, наука о жизни. Применение кибернетики во все большем круге наук и областей практической деятельности человека — знамение нашего времени. Идеи и методы кибернетики постепенно меняют лицо многих научных дисциплин. Это касается даже самой "самостоятельной" из наук — математики" (Д. А. Поспелов, Становление информатики в России).

Наш институт сыграл важную роль в шестидесятые годы в становлении кибернетики и информатики в СССР, роль катализатора в процессе ее развития. Мы все принимали участие в организации Всесоюзных симпозиумов по кибернетике, которые проводились с 1961 года, каждые два года. На них обсуждалась практически вся тематика кибернетических исследований, широкого спектра направлений ее развития.

" Из-за разногласий по поводу содержания того, что кроется за названием новой науки — кибернетики, вопрос о создании института кибернетики в Москве бесконечно откладывался. Академические "генералы" боялись поставить под удар начинание, которое ранее было встречено в штыки частью философов и даже математиков и физиков, которым кибернетика казалась пристанищем специалистов, занимающихся добыванием научного авторитета на основе "легковесных" результатов, аналогичная ситуация повторилась и в начале становления работ в области искусственного интеллекта" (там же).

Жора Селезнев уехал, а мне надо было самому решить, что делать дальше. С большим трудом я принял окончательное решение перед самым вступительным конкурсом в консерваторию — не идти на это зыбкое и проблематичное поприще. Были и объективные причины для такого решения — росла дочь, Иза все более погружалась в театральный мир, содержать меня во время обучения в тбилисской консерватории было некому. Моей "голубой мечте", я понял, не суждено было осуществиться.