Яков Михайлик - Соколиная семья

Самолеты поднимались со всех соседних аэродромов, собирались в боевые порядки и шли широким фронтом на различных высотах. Отрадно на душе, когда видишь такую силу!

Подлетая к заданному району, мы увидели, что авиация противника тоже начала сосредоточиваться. Вначале появились истребители, а затем и бомбардировщики.

В воздухе сплошная кутерьма. Трудно разобрать, где свой, где чужой самолет. На всех высотах, от малых до больших, кружатся истребители, штурмовики, бомбардировщики. Каждый из нас думает об одном: уничтожить противника, а если придется столкнуться - только не со своим. Машины носятся в разных направлениях, группами и одиночками. То здесь, то там падают вниз горящие факелы. Одни долетают до земли, другие взрываются в небе.

Ильюшины бьют по войскам и танкам противника так смело, решительно, будто выполняют учебное задание на своем полигоне. Но вот после первого захода илов к ним начали подкрадываться фашистские истребители. Они решили использовать излюбленную тактику - атаковать штурмовиков на входе в пикирование и на выходе из него. Однако как они ни пытались в этой неразберихе нанести внезапные удары, их приемы были разгаданы и наскоки отбиты.

Выйдя из атаки и сделав отворот на шестьдесят градусов, один из мессеров снова кинулся на замыкающего Ил-2, который выполнял второй заход по танкам противника. Вместе с Чумбаревым я разворачиваюсь влево, чтобы не дать возможности стервятнику атаковать замыкающего.

Переложив самолет почти в полупереворот, даю заградительный огонь с целью сорвать атаку гитлеровца. Неужели он быстрее, чем я, сблизится с илом? А тем временем лидер штурмовиков, закончив работу, уступает место другим и берет обратный курс. Сейчас вместо нашей группы илов придет другая, и снова начнется огненная карусель.

Душа болит от переживания за судьбу товарища, который последним наносит удар по вражеским автомашинам и танкам. Он может стать жертвой мессершмитта. Каждое мое движение, каждый маневр самолета рассчитан точно. Сектор газа отдан полностью вперед. Як, набирая скорость, идет со снижением. Вот уже четыреста... цвести... семьдесят пять метров. Почувствовав опасность, гитлеровец попытался отвернуть влево чуть ли не перед самым носом моего самолета. Не уйдешь, сволочь! - кричу я и почти в упор стреляю из всех огневых точек. Ни до этого, ни после мне не приходилось видеть такую картину. Вражеский самолет, словно разрезанный пополам, развалился. Из кабины выпал, убитый при взрыве, выкормыш Геринга.

Возвратившись на свой аэродром, мы заправили машины и тут же вылетели на выполнение нового задания. Потом летали в третий и в четвертый раз. Может быть, впервые за многие дни войны летчики испытывали моральное удовлетворение. Испытывали потому, что командир дивизии полковник А. В. Утин, потирая руки, рассказывал:

- Видел пехотинцев, был у артиллеристов и танкистов. Все довольны нашей работой. Когда, говорят, увидели над собой столько своих самолетов, такие воздушные карусели, радости не было конца. Забыли про опасность, подымались и с возгласами Ура! За Родину! Вперед! шли на врага. Спасибо, друзья! - тепло поблагодарил нас комдив. - Отличившиеся представлены к наградам.

...Я иду вдоль стоянки самолетов. Просто так, разминаюсь, отдыхаю, заодно ищу Бенделиани. На случай вылета я назначен к нему ведомым.

Возле одного из самолетов комсорг полка Иван Литвинюк ладил на деревянном щите боевой листок. В нем были подведены итоги последнего вылета, названы фамилии отличившихся летчиков, техников и других специалистов. Внизу крупными буквами надпись: Сталинград был, остается и будет нашим!

Авиационный моторист, выдвинутый на комсомольскую работу, оказался старательным, инициативным руководителем молодежи. Многому его научил батальонный комиссар Е. А. Норец. Теперь, в связи с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 октября 1942 года Об установлении полного единоначалия и упразднении института военных комиссаров в Красной Армии, Евдоким Андреевич стал заместителем командира полка по политчасти. Дружно, слаженно они работают - комсорг, парторг и замполит, подхватывают все хорошие дела, добрые начинания и делают их достоянием всех однополчан.

- Яша, - попросил меня Иван Литвинюк, - напиши заметку о лобовых атаках. Понимаешь, это так нужно для молодых летчиков.

- Так об этом Бенделиани уже проводил беседу.

- Я знаю. Но когда сержант делится своим опытом с товарищами, получается убедительнее: такой же парень, как и все, а уже овладел искусством лобовых атак. Напиши, Яков, - не отступал комсорг.