Федор Раззаков - Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы

Выйдя из больницы в середине декабря, уже 28 декабря выступлением в кинотеатре «Арктика» Владимир Высоцкий возобновил свою концертную деятельность. Наравне со старыми песнями впервые для слушателей звучали новые: «Жираф», «Милицейский протокол», «Москва — Одесса», «Утренняя гимнастика». Уже два месяца на экранах союзных кинотеатров шел фильм Е. Карелова «Служили два товарища», одну из ролей в котором великолепно сыграл Владимир Высоцкий.

Лично для меня именно с поручика Брусенцова началось осмысление трагедии белого движения. Я впервые увидел на экране не подлого и коварного, а порой и придурковатого «беляка», а человека, для которого потеря Родины — истинная трагедия, пережить которую он не в силах. Не сумев раствориться в двухмиллионной волне россиян, покидавших Россию, герой Высоцкого пускает в себя пулю.

В 1969 году Владимир Высоцкий получил первый сигнал свыше, когда впервые по-настоящему заглянул в глаза смерти, лежа в реанимационном отделении Института имени Склифосовского. Прошлогодний декабрьский прогноз врачей чуть было не подтвердился.

Еще в феврале родственники Высоцкого, видимо, почуяв неладное, обманом заманили его в больницу. Высоцкий на такое отношение родных обиделся. Ему казалось, что он еще в декабре прошлого года сделал свой выбор, и сделал его серьезно. Действительность оказалась иной, чем выводы Высоцкого. Болезнь в который уже раз одолела его.

В конце марта Высоцкий в отсутствие Марины Влади вновь сорвался «в пике». В результате 26 марта был отменен спектакль «Галилей». Кажется, теперь всем в театре стало окончательно понятно, что Высоцкий как актер для них потерян. На этот раз никто и не думал его защищать, и в тот день, 26 марта, когда на доске объявлений появился очередной приказ о его увольнении по все той же статье 47, никто из артистов не усомнился в его правильности. Театр отныне жил своей жизнью, и места для артиста Высоцкого в нем уже не осталось. Высоцкий и сам это прекрасно понимал и потому не сделал никаких попыток к покаянию и примирению. В начале апреля он вновь ложится в больницу.

Врач Е. Садовникова, вспоминая те дни, рассказывает: «Мы познакомились с Володей в 1969 году при довольно грустных обстоятельствах. Я заведовала отделением в Институте скорой помощи им. Склифосовского и по своему профилю консультировала всех, кто попадал в реанимацию. Володя находился в очень тяжелом состоянии: у него был тромбоз мелких вен предплечий, шалило сердце. Он то приходил в себя, то сознание его вновь сужалось. Ему нельзя было двигаться, резко подниматься, а он нервничал, торопился поскорее выписаться из больницы.

В то время мне был знаком только его голос — я услышала, как он поет, в 1966 году и была потрясена. Фотографий его тогда еще не было, и я, конечно, не знала, кто этот пациент, к которому меня подвели. По профессиональной привычке спросила, знают ли родные, что он здесь.

— Мама знает… — услышала я в ответ.

— А жена?

— Жена в Париже.

Я не поняла и решила, что это опять галлюцинации. Но тут меня буквально оттащил кто-то из сотрудников:

— Это же Владимир Высоцкий!

И тогда у меня в голове мгновенно пронеслось все, что я раньше мельком слышала: Высоцкий, Марина Влади, даже песня какая-то есть.

Володя не сразу принял меня, был сдержан, холоден, удивлялся моему участию. Спрашивал у мамы: что это за дама, которая ежедневно приходит меня смотреть?

Нина Максимовна, мать Володи, попросила меня поговорить с Мариной Влади. Я прекрасно помнила ее по «Колдунье» и была поражена, что такая знаменитая красивая актриса и обаятельная женщина выбрала Высоцкого. Для меня это явилось своего рода знамением.

Она позвонила из Парижа рано утром, и я услышала чудесный мелодичный голос, великолепную русскую речь, а в голосе — страдание, боль, любовь, тревогу:

— Елена Давыдовна, если нужно что-то из лекарств, я немедленно вышлю, а если вы считаете необходимым, я тут же вылетаю. Как Володя себя чувствует?»

Между тем уединение в больничной палате, возможность всерьез задуматься о своей дальнейшей судьбе в конце концов заставляют Высоцкого позвонить Валерию Золотухину и просить его замолвить за него слово перед Юрием Любимовым. Очередное раскаяние терзает душу Высоцкого. 23 апреля, в день пятилетнего юбилея Театра на Таганке, Высоцкий присылает своим коллегам стихотворное посвящение: