Федор Раззаков - Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы

В 1970 году Владимир Высоцкий напишет песню «Я не люблю», в первоначальном варианте которой будет строка: «И мне не жаль распятого Христа».

В скором времени оба они поймут вред и ошибочность своих утверждений и повернутся к Богу. В 1971 году Джон Леннон, вспоминая свое злосчастное интервью 66-го года, скажет: «Я не против Бога, Христа или религии. И не утверждал, что мы выше или лучше. Я верю в Бога, но не как в старика на небе. И верю: то, что люди называют Богом, есть во всех нас…»

Мысли о смерти и мысли о Боге всегда соседствуют в сознании человека. Дыхание близкой смерти приблизило к Богу и Владимира Высоцкого. И хотя в своих воспоминаниях Марина Влади пишет о том, что Высоцкий никогда не верил в Бога, но это утверждение опровергается его поздней поэзией. К концу жизненного пути с мыслями о смерти к Высоцкому приходили и мысли о Боге, о том небесном судье, перед которым в скором времени ему придется предстать.

Несомненно, поворот Высоцкого к Богу был обусловлен прежде всего изменением восприятия поэтом окружающей его действительности в результате его душевных исканий. Немалую роль в этом повороте сыграли и его первые поездки за рубеж. Это был своеобразный очистительный душ для умонастроения Высоцкого, который к тому времени успел устать от России, вернее, от той России, которую олицетворяли ее верховные правители.

Оказавшись в первый раз за пределами родины на Западе, Высоцкий сначала был поражен его внешним обликом, тем богатством, которым встретила его та же проигравшая в войне Германия. Но, вглядевшись пристальнее в эту роскошь, Высоцкий вскоре увидел и осознал, что за этой роскошью отсутствует главное, что он всегда ценил в отношениях с людьми, — духовность.

В. Смехов вспоминает: «Первый приезд Володи из Парижа: «Ну и город! Сплошной праздник. Карнавал лиц, веселья, искусства, любви, истории…» От радости обрушил на товарищей град подарков. Мне достался гигантский черно-серый шарф, как плед. До сих пор в нем греется зимой моя дочь. Второй приезд — и все наоборот. В обыденности растаяло очарование. Город серых клерков, скупердяй на скупердяе, жизнь посвящена добыче франка. Куда девалась щедрость, где эта нежная влюбленность в свою историю… Будни быта, пробки на улицах, и пробкой делячества заткнуты уши… Расстроенный, язвительный, обманутый — таким мне помнится Владимир после вторичного посещения «вечного города».

Затворник Вышенский епископ Феофан в свое время взывал: «Западом и наказывал и накажет нас Господь, а нам в толк не берется. Завязли в грязи западной по уши, и все хорошо. Есть очи, но не видим, есть уши, но не слышим и сердцем не разумеем. Господи, помилуй нас! Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня…»

В 1977 году Владимир Высоцкий в песне «Случай на таможне» с горечью констатировал: «Так веру в Господа у нас увозят потихоньку». А в 1979 году, будучи в Америке, признался своему двоюродному брату Павлу Леонидову: «У меня эти сволочи из всех песен на записях Бога изымают». Высоцкий никогда не был праведником, наоборот, он был грешником, и во многом более чем кто-либо. Но скольких падших и заблудших подняла с колен жизнь этого великого грешника. За это в первую очередь и воздается ему от Бога, ибо никто, кроме самого Всевышнего, не вправе судить этого человека.

В ноябре 1966 года Джон Леннон встретил японскую художницу Йоко Оно на выставке ее авангардистских работ в Лондоне. Эта встреча буквально перевернула душу Джона, отныне эта женщина заняла все его мечты и помыслы.

В июле 1967 года Владимир Высоцкий познакомился с французской киноактрисой Мариной Влади во время работы Международного кинофестиваля в Москве. Эта встреча и знакомство станут поворотными в личной и творческой судьбе поэта.

В ноябре 1968 года Джон Леннон официально развелся со своей женой Синтией, на руках у которой остался малолетний сын Джулиан.

В том же ноябре 1968 года жена Владимира Высоцкого Людмила Абрамова ушла из его дома с двумя детьми на руках.

Юношеское пристрастие Джона к алкоголю к середине 60-х вылилось и в злоупотребление наркотиками. Позднее он расскажет: «Во время учебы в художественном колледже я был… настоящим пьяницей, пил, не просыхая. Работая над альбомом «Помогите!» (1965), мы бросили пить и переключились на марихуану. Мне всегда был нужен наркотик, чтобы выжить. Другим — тоже, но мне — больше всех. Я всегда употреблял больше таблеток, да вообще всего больше, потому что я, возможно, самый ненормальный из всех».