Федор Раззаков - Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы

Столь откровенный выпад лично против Юрия Любимова и Николая Губенко в пору нового взлета их карьеры не мог быть оставлен без внимания со стороны их сторонников. И вот 27 ноября в той же «Московской правде» Нина Беликова публикует статью под не менее броским, чем у Д. Певцова, названием «Троянский конь у ворот Таганки», в котором ничтоже сумняшеся заявляет: «Тут уже становится ясно, что не ради плодотворных художественных споров предпринят этот эпистолярный дебют. Тогда уж надо сказать о подоплеке этой односторонней дуэли. Она направлена не только против Губенко, но против стремления окончательно закрепить свое начавшееся воссоединение с Ю. Любимовым. Ибо именно соединить коллектив с его создателем и организатором, одареннейшим режиссером советского театра, и стремится Н. Губенко. Это его линия действия и его ясно продуманная цель. И по ней с неутомимой настойчивостью бьет письмо, устрашая всех угрозой тупика и даже чего-то «порочного»…

Но вот наконец, когда восстановлено имя любимовского театра, когда он сдвинулся с мертвой точки, когда Губенко сумел сделать столько, что благодаря ему Любимов не только как символ, но как действующий режиссер вступил на сцену театра и поставил на ней «Бориса Годунова», а зрители вновь, как прежде, заполнили залы, именно тогда актер этого же театра Д. Певцов решил идти против этого дела, идти грудью, как против того, «с чем невозможно мириться», что его «унижает и лишает желания работать».

Поиски «троянских коней», «врагов» в своем не только коллективе, но и в Отечестве в те дни было любимым занятием большинства населения нашей необъятной державы. Сталинисты, брежневцы, консерваторы и прочая братия, мешающая перестройке двигаться вперед, не имела права на снисхождение и клеймилась печатным словом позора со страниц большинства газет и в передачах Центрального телевидения. На смену «отщепенцу» Сахарову и диссиденту Солженицыну приходили сталинисты Нина Андреева и Иван Шеховцов. Для многочисленных поклонников Театра на Таганке таким «врагом» отныне должен был стать актер Д. Певцов, осмелившийся вынести сор из такой почитаемой всеми «избы».

25 октября 1988 года, в день выхода статьи Д. Певцова, в издательстве «Прогресс» была сдана в набор книга Марины Влади «Владимир Высоцкий, или Прерванный полет», которая была переведена дочерью Всеволода Абдулова Юлией без единой купюры по сравнению с парижским изданием. 30 ноября книга была подписана в печать и должна была выйти тиражом в 100 тысяч экземпляров.

В отличие от января 1988 года, когда количество публикаций о Владимире Высоцком, приуроченных к его 50-летию, перевалило за два десятка, этот «неюбилейный» январь подарил поклонникам поэта не более пяти публикаций о нем. Преобладающей же темой публикаций тех дней была тема эмиграции, и героями стали эмигранты, начиная от А. Синявского и Г. Владимова и кончая певцами В. Рубашкиным и А. Днепровым.

Не менее часто, чем об эмигрантах, в том январе писали об осужденном 30 декабря 1988 года к 12 годам лишения свободы Юрии Чурбанове, узбекском деле и Леониде Брежневе.

Между тем к дню рождения Владимира Высоцкого в фойе Театра на Таганке открылась первая организованная дирекцией будущего центра-музея В. Высоцкого фотовыставка Л. Мончинского «Артель. Туманов. Высоцкий. Старатели». В те же дни была смонтирована и вторая экспозиция — «Дети рисуют Высоцкого», которая открылась накануне дня рождения поэта, перед началом вечера «Таганские среды». 25 января в Театре на Таганке состоялся спектакль «Владимир Высоцкий», после которого около ста человек отправились на семинар «Каким быть центру-музею B. C. Высоцкого?» в Доме творчества «Щелыково». 31 января в Советском фонде культуры состоялась пресс-конференция по итогам семинара. За один январь гражданами СССР в фонд создания музея было прислано 12 тысяч рублей, что по тем временам было немалой суммой.

В январе 1989 года в Москву, теперь уже сроком на три месяца, вновь прилетел Юрий Любимов. Газета «Московский комсомолец» на следующий день после этого события поместила статью «Юрий Любимов: Я приехал домой».

«На белом фоне ярко-красным: «Здравствуйте, Юрий Петрович!» Ожидающие в аэропорту Шереметьево-2 пассажиры удивленно взирают на улыбающихся людей с цветами, фотоаппаратами, кинокамерами, вылавливая знакомые лица Зинаиды Славиной, Вениамина Смехова, Николая Губенко. Смехов просит диспетчера объявить: «Прилетевшего рейсом Будапешт — Москва Любимова встречает Театр на Таганке. Враз и навсегда!» Диспетчер резонно отказывается: слишком непривычны эти «враз и навсегда!» — любимое выражение одного из героев спектакля «Живой» по повести Бориса Можаева «Из жизни Федора Кузькина».