Рефат Аппазов - Следы в сердце и в памяти

Келдыш не был человеком бескомпромиссным, напротив, он умел искать и находить взаимоприемлемые решения, но в вопросах принципиальных был неуклонным, подтверждая свою точку зрения совершенно безотбойными логическими аргументами. Он не любил часто и долго говорить, никогда никого не перебивал, а чаще всего сидел в глубокой задумчивости с полузакрытыми или закрытыми глазами. Со стороны могло показаться, что он дремлет или думает совсем о другом. И когда вдруг своим мягким и тихим голосом вмешивался в ход дискуссии, становилось ясно, насколько глубоко и точно проникал он в суть проблемы. Особенно поражали меня его вопросы, ставившие в тупик самых подготовленных докладчиков.

В течение 13 лет Келдыш был президентом Академии Наук, в 1974 году с этого поста он ушёл по состоянию здоровья, а затем до конца жизни оставался членом Президиума Академии Наук. В 1978 году в возрасте 67 лет он скоропостижно скончался в своём гараже на даче под Москвой, по официальной версии, от сердечной недостаточности. Не исключено, что эта версия соответствует действительности, хотя высказывались и небезосновательные сомнения в её правдивости. Но это уже могло бы быть предметом совсем другого разговора.

Среди множества очень важных дел, которыми постоянно был занят Королёв, мне часто казался удивительным проявляемый им интерес к мелким, совершенно несущественным деталям какого-либо дела. Это касалось не только техники и цифр, но распространялось и на чисто поведенческие категории, которые могли вызвать тот или иной психологический эффект. Ему нравилось создавать заранее продуманные, а иногда импровизированные, почти театральные сцены, в которых главным действующим лицом чаще всего являлся он сам. Попытаюсь описать только два случая, в одном из которых я оказался невольным свидетелем, а в другом - исполнителем.

Первый случай происходил на космодроме Байконур. Сергей Павлович любил, освободившись от полигонной текучки, "отдохнуть", как он сам выражался, на волнующих его перспективных задачах. Он обычно заранее предупреждал о теме намечаемого разговора и назначал время встречи. Так было и на этот раз. Это не было отчётом о какой-то выполненной по его поручению работе, не было связано с подготовкой к обсуждению очередного проекта или особенностей предстоящего пуска. Прелесть подобных не очень частых бесед заключалась в свободном обмене мнениями, в ходе которого главный конструктор старался глубже вникнуть в специфические особенности тех или других специальных вопросов, а его собеседник обогащался идеями своего наставника.

Когда я вошёл в домик (он не жил в общей гостинице, а всегда занимал один и тот же деревянный домик, построенный по типу финских домиков), Сергей Павлович лежал на диване с какой-то книжкой в руках. Чуть приподнялся, отложил книжку на находящийся рядом стул, хотел присесть, но махнул рукой и сказал, что сегодня неважно себя чувствует.

- Ты не будешь возражать, если я буду разговаривать лёжа? - спросил он и, не дав возможности ответить, добавил: - Ну и хорошо. Возьми стул и подсаживайся поближе. Вон там, на столе, прихвати бумагу и карандаш.

Разговор касался тех ограничений, которые накладываются со стороны траекторий полёта к Луне на возможные даты старта, и связи между этими ограничениями и потребными энергетическими затратами, то есть сообщаемыми аппарату скоростями. Сергею Павловичу хотелось постичь закономерности механики этих сложных полётов, так как не очень любил те или иные утверждения принимать на веру. Да и чего греха таить, нравилось ему иногда блеснуть к месту знанием тонкостей перед какой-нибудь высокой аудиторией.

Наша интересная беседа вдруг была прервана появлением начальника секретной части экспедиции.

- Извините меня, Сергей Павлович, - бодро начал он, - я принёс вам список на премирование сотрудников за проведение срочных ночных работ согласно вашему указанию.

Сергей Павлович недовольно поморщился и присел на край дивана.

- Давайте ваш список.

Не успел он взглянуть на список, как тут же последовал вопрос:

- Почему нет визы технического руководителя?

- Я сейчас же после вас к нему подойду, Сергей Павлович.

- Вы что, порядков не знаете, Николай Иванович? - начал раздражаться Сергей Павлович. - Почему я должен вас учить таким элементарным вещам?

Не получив никакого ответа, он стал вчитываться в документ.

- Кто у вас занимается письмами? - с ещё большим раздражением спросил Сергей Павлович.