Константин Путилин - Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1]

От этих движений веревки на тюке ослабли, и в 9 часов вечера один из весовщиков заметил в развернутой рогоже что-то напоминающее волосы. Об этом он сказал другим, любопытные раздвинули рогожу больше и увидели затылок. Тогда позвали жандарма, составили протокол и развернули страшный багаж. Так оправдалась поговорка: «Шила в мешке не утаишь».

Я стал спрашивать всех, не принес ли кто этот тюк по поручению или не видал ли кто человека, принесшего этот тюк, но никого не нашлось. И действительно, на вокзале народу — бездна и про­носится всевозможный багаж, не обращая ничьего внимания. Где тут заметить?

Я распорядился препроводить труп в Алексан­дровскую больницу и тотчас телеграммами отдал распоряжение всем приставам, чтобы они опросили дворников, не замечено ли которым из них изчезновение жительницы, и в случае, если такой окажется, направили бы его в Александровскую больницу с целью опознания трупа. На этом и окончились первые мои действия, после чего я уехал домой.

Прежде всего, надо было установить личность уби­той, что мне казалось нетрудным, а уже тогда путем наведения справок, кто знаком, кто бывал, кто любовник (потому что у нее непременно должен был быть любовник), можно было добраться и до истины.

На другой день мои распоряжения уже принесли результаты. Пристав 2-го участка Александро-Невской части утром сообщил мне по телефону, что содер­жательница меблированных комнат в доме 14 по Лиговке некая Анна Грошева заявила об исчезновении у нее жильцов: —Уфимской купеческой дочери Елены Шаршавиной и личного почетного гражданина Бунакова; что он, пристав, послал Грошеву в Але­ксандровскую больницу и она нашла в покойной сход­ство с Шаршавиной, но поручиться за него не может.

И не надо. Поручатся другие.

Я тотчас сделал распоряжение навести точные справки обо всех местопребываниях Шаршавиной в Петербурге, о дне ее приезда, так как она приезжая, а равно такие же справки и о Бунакове. Эти справки я получил без замедления в тот же день.

Оказалось, что на Лиговку в комнаты Грошевой она с Бунаковым приехала в ночь со 2 на 3 сентября из Москвы, но что до этого времени, а именно с мая месяца, она, все также с Бунаковым, жила в меблированных комнатах по Невскому проспекту в домах № 56, 82, 124.

Я сейчас же вызвал из этих заведений при­слугу и послал для опознания трупа в Александров­скую больницу. Сомнений не оказалось. Все сразу в трупе признали Елену Ивановну Шаршавину, бывшую в любовной связи с Бунаковым, который почему-то скрылся.

Прямое заключение: он — или тоже жертва, или убийца. Последнее, по показаниям Грошевой, вернее.

Они прихали с пятницы на субботу. В субботу Грошева мельком видела Шаршавину, подавая им самовар. В воскресенье в 5 часов утра Бунаков вышел, заперев за собой комнату, и вернулся с пучком веревок и рогожами; часов до 12 он возился у себя; потом вышел снова, вернулся тотчас с каким-то молодым человеком в фартуке, вынес с ним длинный, упакованный тюк и повез его на Варшавский вокзал.

Затем, вернувшись часа через полтора, он заявил, что должен немедленно уехать в Москву. На вопрос: где жиличка, он ответил, что, вероятно, она уехал раньше, и уехал в 4 часа дня.

Сомнения не могло быть, что убийца — он, и я, про­должая допросы номерных и корридорных, в то же время сделал распоряжение через приставов найти извозчика, который утром 4 сентября взял с Ли­говки, дом 14 тюк и отвез на Варшавский вокзал, и того человека, который помогал вынести тюк, а одновременно велел собрать справки обо всех странствованиях Бунакова с Шаршавиной и послать о них запрос в Уфу.

Каждое открытие преступника кажется посторонним людям случайностью, и я в этом рассказе специально хочу обратить внимание на то, сколько нами предпри­нимается мер для розыска.

Итак, я отдал приказ разыскать извозчика и носильщика, и на другой день они уже были доста­влены ко мне в сыскное. Первым я опросил носильщика. Он оказался маляром и объяснил, что около 12 часов он с то­варищами шел с работы из дома Пожарского по Лиговке. Когда они проходили мимо дома 14, к нему подошел мужчина лет 45, с бородой, одетый по-русски, в длинном пальто и попросил по­мочь ему вынести из квартиры тюк. Маляр тотчас согласился.

Мужчина повел его по лестнице на второй этаж и, войдя в квартиру, попросил его подождать. Маляр ждал минут пять. Потом мужчина позвал его в комнату. Он пошел за ним по длинному коридору, вошел в ма­ленькую комнату и увидел тюк, упакованный в рогожу, длиною аршина два, с одного конца толще, с другого — тоньше.