Константин Путилин - Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1]

Я позвонил и приказал вошедшему Жеребцову:

— Приведите Митрофанова!

Вошел Митрофанов. Но этот раз он предстал передо мной уже не женщиной атлетического роста, а высоким, широкоплечим мужчиной, одетым чисто, почти франтовато. Я пристально стал вглядываться в его лицо. Оно было очень красиво. Высокий лоб, выразительные, немного насмешливые черные глаза, прямой нос, очень чувственные, красные губы, пушистые темные усы и курчавая бородка.

Странное дело: ни бурно проведенные годы, годы постоянного разгула с вином и «лихими бабенками», ни пребывание в тюрьме, ничто не наложило на его лицо отталкивающего, неприятного отпечатка. Оно было красиво, свежо и в настоящую минуту — до поразительности спокойно. «Немудрено, что такой молодчик сводит с ума женщин», — пронеслось у меня в голове.

Он вежливо поклонился. Я не сводил с него взора. Это, по-видимому, ни­сколько его не смущало, потому что он тоже стал гля­деть, не изменив ни на йоту своей позы. «Да, гусь-то лапчатый», — опять пронеслось в голове.

— Ну, Митрофанов, — начал я после продолжительной паузы, -что и как мы будем с вами говорить?

— А право, не знаю, ваше превосходительство, это зависит от вас, — ответил он.

Я подметил в его глазах вдруг вспыхнувший огонек насмешки.

— Нет, Митрофанов, не от одного меня это зави­сит, а также и от вас.

— Как так? Не пойму.

— Очень просто. О чем говорить... Ну, разумеется, мы будем говорить об убийстве Сергеевой. Теперь другой вопрос: как говорить. Вот это-то и зависит от вас.

— А именно?

— Мы можем говорить и очень долго, и очень кратко. В первом случае вы отнимете и от себя, и от меня несколько часов сна, во втором случае все будет окончено в несколько минут.

Я рассмеялся. Улыбнулся и он.

— Что же вы выбираете?

— Конечно, последнее. Я очень устал. Всю эту ночь я не спал.

— Почему?

— С бабой путался.

— Отлично. Итак, в двух-трех словах расскажите, как вы убилиСергееву и ограбили несчастного титулярного советника Шнейферова?— быстро задал я ему вопрос.

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Это... это слишком уж скоропалительно даже и для вас, ваше превосходительство, — ответил он, улыбаясь кон­цами губ.

— Да вы ведь сами стоите за быстроту допроса, Митрофанов?

— Совершенно верно, но из-за быстроты допроса принимать на себя убийство и ограбление, которых я не совершал, слишком уж великодушно будет с моей стороны.

— Вот что... Значит, вы не убивали? Не грабили? Ах, это скучно, Митрофанов.

— Покорнейше благодарю... Вам скучно, что я не убивал никого и не ограбил, и для того, чтобы вам было веселее, я должен убить Сергееву и ограбить ее хозяина Шнейферова?

— Мне скучно, Митрофанов, потому что я отлично знаю, что убили Сергееву вы и ограбили ее хозяина тоже вы, а теперь вы это начинаете отрицать... Скучно ведь, точно клещами, вырывать у вас признание, ко­торое вы могли бы сделать сами. Признаюсь, я не думал, что вы пойдете по стопам мелких преступников, которые на допросах только и знают отвечать, что «знать не знаю и ведать не ведаю». У нас со­ставилось о вас мнение как об умном и ловком человеке...

— Благодарю покорно за столь лестное мнение!

— Значит, вы — как и все? Что же, желаете, что­бы вас сбивать, путать?

— Это как вам угодно. Только навряд ли удастся...

— Да ведь я вас сейчас собью. Хотите? Вы вот сказали: «Я должен убить Сергееву и ограбить ее хозяина — Шнейферова». А я вас спрашивал: ограбили ли вы Шнейферова? Откуда же вы взяли Шнейферова? А?

Он промолчал.

— Слушайте, Митрофанов, бросьте бесполезное запирательство. Вы сами понимаете — вам не отвертеться. Против вас тьма явных, неоспоримых улик. За два дня до совершения убийства вы приходили к уби­той Сергеевой, вашей бывшей любовнице, с которой вы вместе фигурировали в деле Квашнина. Сергеева вас представила своему хозяину, Шнейферову, как брата. Стало быть, факт налицо: вы были в квартире, где совершено преступление. Затем, на другой день после убийства Сергеевой и ограбления ее хозяина, у вас вдруг неизвестно откуда появились деньги. Вы покупаете новый костюм, пальто, часы, тратитесь на прогулки с вашей любовницей. Наконец, когда вы узнаете о присутствии полиции у ворот дома, вы устраиваете чисто маскарадное переодевание. Если к этим уликам добавить ваш «послужной список», в котором значится ваша судимость за три кражи, то, вы пони­маете сами, спасения вам нет.

Митрофанов молчал, опустив голову, видимо, что-то обдумывая.